Принц приказывает

— Чёрный Стефан… — опять начал юноша, он был в недоумении.

— Чёрный Стефан не имеет к этому никакого отношения, — почти свирепо прорычал американец. — На самом деле… — он не закончил фразу.

— Совет… — робко предположил Майкл Карл.

— Совет, — мрачно согласился американец. — Видите ли, — объяснил он спустя некоторое время, — я был знаком с Ульрихом Карлом.

Они ехал и в молчании. Майкл Карл хмуро смотрел на ветровое стекло; теперь почему-то ему не так легко было думать о том, как он оставит крест и ускользнёт в Америку. Должно быть, Ульрих Карл был неплохим человеком; почему-то Майклу Карлу казалось, что друг его нового друга должен быть хорошим человеком. А когда Фрэнк Эриксон говорит об Ульрихе Карле, хочется пойти и застрелить генерала, графа и весь остальной Совет.

Дорога снова начала подниматься, равнины остались позади. Как и обещал Эриксон, плохие дороги кончились, и теперь машина быстро шла по гладкому бетону.

— Рейн за горой, — сообщил Эриксон в начале очередного подъёма. — Вскоре мы остановимся для проверки паспортов, — добавил он немного погодя. — Не забудьте, вы тупой парень, которого я подобрал в горах.

Они остановились у белого дома на повороте дороги. При звуках мотора из дома вышел солдат в чёрной форме; к своему ужасу, Майкл Карл узнал мундир своей гвардии. А что если этот солдат видел его портрет?

Он как можно глубже забился на сидение и был благодарен тому, что Эриксон отделяет его от инспектора.

— Ваш паспорт? — солдат приятно улыбнулся и протянул руку за пачкой документов.

— Это ваш шофёр? — он попытался лучше разглядеть Майкла Карла, но словно случайно американец в тот же момент наклонился, и солдат смог увидеть только зелёную ливрею.

Он просмотрел бумаги и вернул их.

— Лучше держите их поблизости, сэр. По пути к городу вас остановят патрули.

— А что случилось? — спросил американец.

Солдат нахмурился.

— Спрашивать запрещено, — коротко ответил он и махнул рукой, чтобы они проезжали.

— Значит, так и не сообщили, что произошло с наследным принцем, — Майкл Карл почувствовал возбуждение.

— Не смеют. Если что-то случится и с этим наследником, власть окончательно перейдёт к Совету, и этим воспользуются коммунисты. Наверняка сейчас тайком продолжают искать принца, надеясь, что найдут, прежде чем новость распространится, — объяснил американец.

Тогда у него сейчас наилучшая возможность, подумал Майкл Карл. Открыто искать его не решаются. Он хотел, чтобы Оборотня схватили. Обычно он никому не желал зла, но у него не осталось братских чувств к Оборотню после встречи с ним в зале замка в горах.

Эриксон затормозил машину и остановился на лесной поляне.

— Смотрите, — приказал он.

Далеко внизу у подножия высокого скалистого холма вилась река, в ней тысячи раз отражались шпили и башни серого города, построенного на холме сотни лет назад. Над самим городом возвышался королевский крепостной замок, и у них на глазах на вершине башни подняли разноцветный флаг; он затрепетал на ветру.

— Город Ренн, — негромко проговорил американец со странной ноткой в голосе.

Майкл Карл смотрел вниз, разглядывая каждую подробность. Он решил, что американец прав: Рейн обладает очарованием, делающим его подобным волшебным сказочным городам, о которых упоминал журналист.

— Через час мы пересечём старый мост, — сказал наконец Эриксон, включая мотор. — Ну, что вы думаете о Рейне?

— Прекрасный город, — серьёзно ответил юноша.

Они двинулись вниз по горной дороге и впервые встретили на ней других путников. Дорога контрастов, соединяющая старый мир с новым. Маленький спортивный автомобиль новейшей модели, за рулём которого сидел смеющийся офицер, отчаянно сигналил, пока ему не уступила дорогу двухколёсная повозка, запряжённая быками; автомобиль пронёсся мимо крестьянина в алой куртке и круглой шапке, который тащил на рынок в Рейн тяжёлый мешок. Всё это крайне возбуждало.

Никакой патруль их не остановил, и быстрее, чем через час, обещанный Эриксоном, они увидели мост. Когда машина подъехала к старинной каменной обочине, солдат на посту вытянулся.

— Он приветствует герб на дверце машины, а не нас, — сообщил американец Майклу Карлу. — Как я говорил, у этих людей средневековое мышление. Машина принадлежит моему другу, знатному землевладельцу и дворянину. А часовой, вероятно, родом из его владений.

— Посмотрите на эти цветы! — юноша даже высунулся из дверцы, чтобы разглядеть получше. Сбоку от моста вся площадь была покрыта, как радугой, синими, фиолетовыми, оранжевыми, розовыми, алыми цветами. Среди них крестьянские девушки, сами похожие на букеты в своих ярких юбках и шалях, деловито поправляли цветы, готовили их к продаже.

— Старый цветочный рынок, — с улыбкой пояснил Эриксон. — Ежедневно здесь уже более ста лет торгуют цветами. Конечно, площадь и сейчас хороша, но летом это будет одно из прекраснейших мест города.

— А вообще, мне здесь всё напоминает Париж времён трех мушкетёров, — Эриксон указал на оштукатуренные, с высокими крышами дома. — Представьте себе, как они едут по этим улицам на встречу с гвардейцами кардинала.