Принц Шеннийский

– Вы две пытливые дурынды, – рыкнула Нина. – Мы наемники доблестной Нины, то бишь меня! Тем и отличаемся, что взяв заказ, в омут интриг не лезем. Это не наши проблемы. Плати и будь спокоен. Было бы иначе, кому мы такие ненадежные нужны! – она продрала горло и продолжила. – Да, Кастиль, хлопот не мало с тобой. Беглый Вестерский раб поднял на уши все королевство.

Ведьмочкины руки дали воды и поправили одеяло, натянув выше. Все новые и новые приступы дрожи не отпускают меня. Я жалок.

Время слилось. Память, словно книга. Листаю страницы, кое–где размыто, что–то более четкими буквами. Самое важное красными… Но меня интересует только прошлое. Когда это я успел контактировать с «создателями»? О чем говорил паук, доживающий свой век?

Дорсен. Да, когда–то очень давно я был там. Поисковый отряд преследовал истощившегося мага. Тот стал неугодным своему лорду, или стащил что–то важное. Тогда–то я был очень молод, простой солдат, выполняющий все периферийные работы и не вникающий в суть вещей. Мы гнали его к границе, к самому Запределу. И он, отчаявшись, ринулся туда. В тот же день я впервые увидел Призраков. Лишь чудо спасло меня: какой–то мальчишка потянул меня за руку. Помню долгое падение, яму, огромный черный шар, увеличивающийся стремительно и заслоняющий облака.

После того случая дела мои пошли в гору. Я расправился в одиночку с отрядом дикарей. Впервые тогда меня назвали нечеловеком. Ну а дальше… дальше я стал личным телохранителем сотника. После, попал на службу к влиятельному лорду. Новости о моих заслугах дошли до советника императора. А далее, я стал пользоваться его покровительством.

И вот теперь полудохлый паук мне заявляет, что я, оказывается, не случайно такой ловкий, быстрый, сильный, обаятельный и удачливый. И не от природы мне все это было дано. Пытаюсь вспомнить того мальчишку, но вижу лишь смазанный образ…

Треск дров в печи ассоциируется с теплом и уютом. Сознание вернулось к реальности. А она такова – я пленник. Руки скованны цепью, что тянется к полу, там стальное кольцо вбито намертво.

От звона цепей просыпается Виолла. Жалкий вид у нее, сожалеющий. Смотрит на меня, и радость в глазах и грусть. А еще она выглядит очень усталой.

– Очнулся, Кастиль, хороший мой, прости, – начала она, присев у кровати и поглаживая меня по хорошенько разросшейся шевелюре. – Я подумала, они тебя сожрут, подумала, единственный выход спасти это… это обратиться к Нине.

Не знаю почему, но говорить что–либо не хотелось. Спокойствие, абсолютное спокойствие. Смотрю в ее большие карие глаза с отблеском влаги. Раскаяние?!

Минут пять смотрим друг на друга неотрывно. Она ведь меня выходила, обрывки памяти всплывают в сознании: эти заботливые глазки все это время были рядом. Мой бред от лихорадки, все эти метаморфозы рождались от этих ресниц, этих бровей, этого карего с отблеском голубого…

– Знаю, она хочет отдать тебя королю, но я…– выдавила Виолла, но шум за дверью заставил замолчать.

Вошла Нина, буквально ввалила свою огромную блестящую синевой тушу. А она когда–нибудь снимает свои доспехи? До моего истончившегося обоняния доплыл запах перепревшего женского пота. Мерзость какая.

– Выздоровел раб? – заблеяла она. Пьяная морда скривилась. – Ну и урод же ты! Чем так насолил королю, что стоимость твоя растет с каждым днем?! Поздравляю! Теперь ты оценен в пятьсот золотых рин! Собираемся! Все! Засиделись! Теперь за нами самими идет охота! Жалкие оборванцы!!

Понятия не имею, чем и как меня лечили. Но наряду со слабостью в мышцах, непривычкой ходить, я ощущал достаточно большой прилив сил.

Собирались ночью, довольно спешно. Мне завязали руки, закинули на коня. Его тоже прикрепили веревкой к всаднику. Скачу в плотном кольце тяжеловооруженных конников. Со светом факелов двинулись из селения. Толпа огромная, человек сто. Все на лошадях, телеги еще за нами едут, колеса поскрипывают.

До рассвета ехали по прямой. Дальше под гору, нырнули в низкорослую чащу, где нас уже ждал авангард Нины с докладом. Охранение колонны у наемницы организованно великолепно, что ни говори.

Как я понял, Нине так просто меня довезти до заказчика не дадут. Другие группы наемников жаждут получить свое, да и те же гвардейцы не заинтересованы отдавать славу. Каждый хочет лично, сам… Вот только вопрос: если мою голову спрятать в мешке и пустить пару десятков легкой конницы, где только у одного всадника не будет лже–заказ. Дело ведь выгорит? Подобные изречения Нина выдает уже в течении нескольких часов в разных интерпретациях. Ей доставляет удовольствие следить за моей реакцией. Лара же бесится. Этой что от меня надо?!

До полудня ехали ускоренным темпом, преодолевая спуски и подъемы. И вот впереди обрыв, отвесная скала. И вид на далекие дали и просторные просторы.

– Привал! – объявляет Нина, и груда железа со звоном спрыгивает с коня. – Развяжите раба, пусть оправится. Лара, глаз с него не спускаешь! Писюн держишь, жопу подтираешь!

– О! Какая забота! – прокомментировал, наклоняясь под руки любезно выставившему объятия наемнику.