Принц в неглиже

   Ненормальные всех стран, соединяйтесь!

   – Спроси! – Ирка толкнула меня локтем.

   – Сама спрашивай! – сиплым шепотом огрызнулась я, не зная, куда смотреть.

   В магазине интимных товаров я была впервые, чувствовала себя крайне неловко, но спрятать глаза не могла: они упорно разбегались. На полках бесстыже красовались разнообразные предметы, призванные обогатить интимную жизнь граждан. О назначении некоторых штучек я могла только догадываться, хотя иные были вполне узнаваемы. Витрина с дюжиной искусственных органов внутренних дел, старательно выстроенных по ранжиру и снабженных ценниками, очень походила на прилавок гастрономического отдела. Мне вспомнилась подслеповатая старушка из трамвая, с живым интересом спросившая компанию недорослей, шокировавших пассажиров такой же розовой резиновой штукой: «Сынки! Почем колбаску брали?»

   Нетерпеливая Ирка снова толкнула меня:

   – Да говори же!

   Грамотно сформулировать вопрос оказалось затруднительно. Преодолев порыв назвать юношу-продавца «сынком», я откашлялась. Ирка опять двинула меня в бок.

   – Э-э, любезный, скажите, у вас только запчасти? – скрывая смущение, спросила я, нервно поведя рукой в сторону пресловутой витрины. – Или есть и полностью укомплектованные экземпляры?

   – Простите? – не понял продавец.

   Я заметила, что он краснеет: должно быть, мое смущение оказалось заразительно.

   – Резиновые бабы есть? – прямым текстом спросила грубая Ирка.

   – Не обязательно бабы, – вмешалась я. – Он, она, оно… Лишь бы с руками, с ногами и с человеческим лицом. В принципе сгодится любой гуманоид.

   – Примерно такого роста, как она. – Ирка кивнула на меня.

   – Плюс-минус пара размеров, – добавила я.

   Мы замолчали и в четыре глаза выжидательно уставились на продавца. Все ярче пламенея щеками, он с некоторым обалдением посмотрел на меня, на Ирку, достал из-под прилавка иллюстрированный каталог и открыл его:

   – Вот, восемьсот девяносто девять долларов, латекс…

   – Да хоть гудрон, – встряла нетерпеливая Ирка.

   – Нет, гудрон нельзя, он темный, а нам нужна баба европейской наружности, – не согласилась я. – Мы, конечно, не расисты, но мавров венецианских попрошу не предлагать!

   – Короче, на ваш вкус, – сказала Ирка.

   Продавец поперхнулся словом.

   – Да, а у вас тут только продажа или можно напрокат взять? – как ни в чем не бывало, продолжала Ирка. Видно, решила сэкономить. – Нам бы лучше напрокат, если можно, мы быстренько попользуемся и сразу вернем.

   – Не потеряем, не испортим, сдадим в лучшем виде. Мы порядок знаем, в библиотеки записаны, – поддержала ее я.

   Продавец перевел взгляд с Ирки на меня, глаза у него сделались оловянные, как пуговицы. Сомневается? Так я могу читательский билет предъявить.

   – П-проката у нас н-нет!

   – Ж-жаль, – передразнила парня жестокая Ирка.

   – Ну, тогда нам какую-нибудь попроще, подешевле, можно вовсе одноразовую, – сказала я. Быстро пролистала католог, не обращая особого внимания на цветные картинки, лишь изучая цены. – Вот эта, к примеру, сколько продержится?

   – При правильной эксплуатации…

   – Нет-нет, при неправильной? Полчаса выдержит?

   – Гарантии не даем. – Глаза-пуговицы смотрели на меня с явным подозрением.

   – Ладно, обойдемся без гарантии, – подытожила Ирка. – Нам с ней детей не крестить! Заверните вот эту белобрысую.

   – Только, пожалуйста, надуйте ее сразу, – добавила я. – Мы очень торопимся!

   Кое-как затолкав растопыривающуюся резиновую бабу в цветной кулек, мы вышли из магазина. Провожая нас взглядом, продавец застыл за витринным стеклом, как манекен. Был бы голый – чудненько вписался бы в интерьер.

   – Чертова кукла, – выругалась Ирка, запихивая в глубь кулька упорно вылезающую наружу бледную резиновую ногу. – Надо было попросить ее связать! – Она оглянулась на секс-шоп.

   Парень за стеклом вздрогнул, ожил, захлопнул рот и быстро вывесил на дверь табличку «Закрыто».

   – Ну и где же он? – тихо спросил Беримор, остановившись в проеме двери.

   – Где этот, по голове ударенный? – дополнил вопрос шефа Вася Бурундук.

   Беримор сунул руки в карманы халата.

   – Увели болезного, – злорадно сказал дедок, дожидаясь, пока бабка откроет стеклянную банку с супом.

   – Куда увели? – спокойно спросил Беримор, сминая в кармане пачку сигарет.

   – Кто увел? Какая, понимаешь, зараза? – в свою очередь встрял Бурундук.

   Старичок скосил глаза на пустую койку и противно хихикнул:

   – Сказали на процедуры!

   – Знаем мы их процедуры, – враждебно пробормотал приличного вида мужчина с газетой. – С тридцать седьмого года знаем!

   – Так. – Беримор повернулся и вышел из палаты.

   – Отец! У тебя тараканы в супе, – доброжелательно предупредил Бурундук, следуя за шефом.

   Уже в коридоре до них донеслось: «Синенькие это, синенькие! Баклажаны!» – «Сама синенькая, дура старая, какие баклажаны, если они с ножками!»

   – С ножками, с ручками, – задумчиво пробормотал Беримор.

   Он молча вышел из травматологии, спустился в регистратуру и узнал, как пройти в процедурное отделение.