Принц в неглиже

   В холеной женской ручке появился любительский фотоснимок. На нем в россыпях оранжевых плодов типа апельсины был запечатлен агент Шило – раненый, в бинтах. Обострившимся от переживаний зрением Лапокосов даже разглядел размытый чернильный штамп на наволочке рядом с перебинтованной головой Максимова: «Екатеринодарская горбольница».

   – Где-е-е? – проревел полковник на манер агонизирующей газонокосилки.

   – Это я у вас спросила бы, – пожала плечами дама, пряча фотоснимок в сумочку. – Значит, не видели… Ну, извините. Всего доброго!

   – На помощь! – крикнул Лапокосов таращащемуся негру. – Помоги, а? Дядя Том! Американ бой! Да позови же кого-нибудь!

   Полковник дернулся в металлической петле, и кепка свалилась с его головы на тротуар, по которому удалялась загадочная незнакомка. Уйдет ведь, уйдет!

   – Хелп ми! – вовремя вспомнил Лапокосов. – Хелп!

   Продолжая по-английски звать на помощь, он заодно начал отстукивать по ограде международный сигнал бедствия SOS: три точки, три тире, три точки. Ботинок полковника снова впечатался в притаившуюся в траве газонокосилку, она с готовностью ожила. Сделалось очень шумно. На противоположной стороне улицы стали скапливаться зеваки.

   – Хелп ми, плиз! – отчаянно заорал полковник, все больше осваивая английский.

   Дядя Том сочувственно кивнул курчавой головой, подошел к ограде и бросил в кепку Лапокосова несколько иностранных монет.

   Яично-желтая машина привлекала внимание, поэтому Серж высадился из такси за полквартала от здания посольства и дальше пошел пешком.

   У ворот посольства группировались какие-то люди. Из осторожности Серж нацепил темные очки, перешел на другую сторону улицы, встал так, чтобы его прикрывало дерево, и нарочито безразлично посмотрел в сторону посольства. Сохранить невозмутимость ему не вполне удалось: Серж вздрогнул и потянулся за носовым платком, чтобы стереть пот со лба, когда за спинами толпящихся людей на миг увидел вплетенное в чугунный вензель багровое лицо полковника Лапокосова. Он не поверил своим глазам, но зеваки вновь расступились, пропуская к обмякшему телу полковника человека в форменном комбинезоне с чемоданчиком для инструментов. Доктор?

   Стараясь не привлекать к себе внимания, Серж отвернулся и неторопливо зашагал прочь. Отошел подальше, свернул за угол и остановился, якобы рассматривая витрину овощного магазина, а на деле просто собираясь с мыслями. Что-то случилось. В толпе он мог бы подойти к полковнику поближе, но незаметно передать ему дискету не представлялось возможным.

   Серж обнаружил, что все еще держит в руке влажный носовой платок, и, вместо того чтобы убрать его в карман, туго прижал прохладную ткань к пылающему лбу и вискам. Цокающие каблучки за его спиной заскрежетали, тормозя.

   – Ой, мама! – громко произнесла кузина Зина, не веря своим глазам и своей удаче. Надо же, она опять без хлопот нашла то, что другие потеряли!

   Зина поспешно достала из сумочки распечатку полароидного снимка и сверила искомое с найденным объектом. С карточки мученически скалился молодой человек с забинтованной головой. Сочный цвет соседствующих с зеленоватым лицом апельсинов подчеркивал бледность мужчины. Зина перевела взгляд на отражение в витринном стекле: та же белая повязка на голове, тот же страдальческий оскал, даже апельсины есть – вот, лежат на витрине за стеклом!

   – Простите, вы не из Екатеринодара будете? – вежливо спросила Зина, обходя Сержа сбоку.

   Агент Шило замер. Плечи его сначала окаменели, а потом расслабились. Он понял: это связной. Вопрос о контакте решился сам собой.

   – Из Екатеринодара.

   Зина еще раз внимательно посмотрела на Сержа, сверилась с фотографией и удовлетворенно кивнула.

   – Ну так чего мы стоим, как неродные? – любезно сказала она, убирая снимок в сумочку. – Пойдемте скорее, а то мне придется доплачивать за парковку.

   Привезя Монте к себе домой, Зина позвонила не мне, а Ирке: спешила сообщить радостную весть самому заинтересованному лицу. Поэтому меня разбудила не телефонная трель, а раскатистый гул: Ирка во дворе колотила в чугунную сковородку. Она подвесила ее на грушевое дерево неделю назад, изобретя таким образом средство экстренной связи между нами.

   – Ба-м-м-м-м-м-м!

   – Чтоб тебе провалиться! – досадливо выругалась я, спуская ноги с дивана, аккурат на спящего кота. Тоха взвыл, хлестнул меня по ноге пушистым хвостом и ретировался под диван.

   – Ну, прости, прости, – пробормотала я, торопясь выйти из комнаты.

   Прошла на веранду, распахнула тяжелую металлическую дверь, стряхнув с высокого крыльца спящего Томку.

   – Вперед! – Я выпустила собаку и побежала к Иркиному дому, надеясь успеть раньше, чем пожарная команда.