Принц в неглиже

   – Поздравляю! – искренне порадовалась я за нее.

   – Стой, куда? – Она дернула меня за рукав куртки, не дав плавно войти в поворот. – Там нас увидят! Давай сюда!

   По шатким деревянным мосткам мы взобрались на фундамент соседнего долгостоя и спрятались за штабелем кирпича.

   – Дай мне! – Ирка вырвала у меня бинокль. – Ой!

   – Что?

   Она всхлипнула.

   – Да что там такое? Ты чего ревешь? – Я нервно дергала ремешок бинокля.

   – В глаз что-то попало!

   – Ничего страшного, это хлебные крошки. Дай сюда. – Пока Ирка хлопала ресницами, я отняла у нее бинокль.

   Оказалось, что мы выбрали хорошую позицию: обмелевший, с коричневой водой на дне, канал виден был как на ладони. По берегу, вытаптывая высокими сапогами камыши, озабоченно бродили хмурые мужики с баграми. Периодически тыча палками в темную жижу, они с натугой вытягивали на свет божий разнообразное добро. Нет, добром это было в прошлой жизни: в неопрятной куче на берегу угадывались очертания автомобильных камер, колченогих стульев, помятых ведер и прочего хлама.

   – Слушай, а куда вода утекает? – задумалась я, опуская бинокль. Коварная Ирка тут же вырвала его у меня из рук. – А главное, зачем она утекает куда-то? А?!

   Подруга опустила бинокль и посмотрела на меня глазами, увеличенными без всякой оптики.

   – Они мешок выловили, – шепотом произнесла она.

   – Какой мешок? – Я схватила бинокль, Ирка мне не мешала.

   Действительно, на берегу в натекшей луже громоздился бесформенный мешок. Что-то знакомое было в его очертаниях… И эта заплатка на боку…

   – Ирка! Это же наш мешок! Тот самый, с резиновой бабой!

   Она схватилась за голову – хорошо, что не за бинокль.

   – Значит, так: быстро уходим, – решительно сказала она.

   – Ни за что! Ты как хочешь, а я такое шоу не пропущу! – Я удобнее устроилась среди кирпичей.

   Просто кино какое-то! В бинокль было прекрасно видно происходящее у канала.

   – Рассказывай, – обреченно сказала Ирка, закрывая глаза.

   Вот так она и фильмы ужасов смотрит: зажмурится, повернется ухом ко мне и требует, чтобы я пересказывала ей происходящее на экране в режиме реального времени. Получается примерно так: «Зомби идут, идут, идут… Ой! Все, всех убили, открывай глаза».

   – Что рассказывать? Мужики побросали работу, собрались все вокруг нашего мешка, чешут в затылках, размахивают руками, судя по всему, совещаются.

   – О чем?

   – Почем я знаю? Не умею читать по губам! Наверное, решают, развязывать им наш мешок или не надо. Погоди-ка, дай посчитаю… Похоже, двое за, трое «против» – или наоборот… О господи! Только не это!

   – Что там? Что?! – зайцем заверещала Ирка.

   – Томка!

   – В мешке? – Ирка открыла глаза.

   – Да нет, по берегу чешет! Наверное, я забыла закрыть калитку. Все, конспирация побоку, держи бинокль, побегу ловить зверя, пока он чего-нибудь не натворил.

   Общительный пес держал курс прямо на мешок. Вспомнил его, что ли?

   – Бог в помощь! – крикнула я труженикам багра, подбегая ближе.

   Томка меня опередил, он уже внедрился в компанию и беспрепятственно вцепился в стягивающую горловину мешка веревку. Предатель четвероногий!

   – Фу, Том, фу!

   Фукать было поздно. Унося обрывки веревки, пес отбежал в сторону. Облепленный тиной грязный мешок самопроизвольно раскрылся, и из него медленно выползло какое-то серое щупальце. Даже на расстоянии я услышала, как в засаде ахнула Ирка. Невдалеке от меня небритый мужик уронил в сухую траву зажженную сигарету.

   – Осьминог, что ли? – недоверчиво произнес кто-то.

   Я застыла на месте, не веря своим глазам. Привет тебе, лохнесское чудовище! Какой осьминог, откуда? В нашем канале? В нашем мешке?! Не топили мы никаких осьминогов!

   – А ну, все назад! – Старший над работягами отважно потянулся палкой и поворочал щупальце, счищая на траву липкую серую массу. Под струпьями тускло блеснуло белое.

   – Господи боже! Да это нога! – громко ужаснулся кто-то.

   – Боже, это нога! – с облегчением повторила я.

   Совсем забыла, что в мешке, помимо резиновой бабы, были бумажные афиши! Какая все-таки неаппетитная вещь – папье-маше… Ладно, чего переживать, нашли нашу куклу – ну и черт с ней. На ней же не написано, чья она? Отпечатки пальцев, наверное, смылись, мешок и вовсе не наш.

   Я успокоилась, внимательно оглядела мужчин и заметила:

   – А у вас под ногами трава горит.

   Мужики ожили, заматерились, а я твердым шагом отошла от группы на берегу, строго сказав собаке:

   – Том, домой!

   – Ну и нервы у бабы! – прозвучало мне вслед.

   А то! Я гордо расправила плечи.

   Ирка уже вылезла из-за кирпичной баррикады, с места в карьер обрушилась на меня с вопросами:

   – Ты им ничего не сказала? Вела себя естественно?

   – Не очень естественно, – честно призналась я. – Не визжала, руки не заламывала, в обморок не падала. А что?

   – Запомни, мешок не наш, а чей – пусть сами придумывают, если хотят. Все понятно? – Подруга грозно посмотрела на меня.

   – Все совершенно понятно, – согласилась я. – Мешок не наш, я не я, и баба не моя…

   – Виноват, товарищ полковник! Не успел! – Капитан Сидоров покаянно склонил голову, развел руками и пролил водку мимо стакана.

   – Осторожно, черт! – Полковник подвинул емкость, ловя водочную струйку.