Принц в неглиже

Полковник Лапокосов получил интересующее его сообщение несколько раньше. Поскольку ни раздражения, ни нетерпения он не скрывал, капитан Сидоров, докладывая, подбирал выражения очень осторожно:

— Нашли.

— И? — На более пространные реплики нервничающий полковник не был способен.

— Поздно.

— Что?

— Они улетели. Оба.

— Когда?

— Утром.

— Куда?

— В Ларнаку.

— Куда-куда?

— На Кипр.

— Как?

— Так, — соблюдая рифму и темпоритм, ответил Сидоров. — Ой! Виноват! Самолетом.

Полковник немного помолчал, опасно багровея. Лейтенант Филимонов осторожно попятился к двери, уходя с линии огня.

— Первое: заказать два билета на ближайший рейс в Ларнаку. Второе: дом и контору Никонова-Беримора обыскать сверху донизу. Искать бумаги, фотоснимки и пленки, дискеты, кассеты… эти, как их… — Он раздраженно пошевелил пальцами.

— Лазерные диски, мини-диски, пленки для стриммера, — зачастил Филимонов.

— И все это принести мне! — оборвал подчиненного полковник.

С самолетом возникли проблемы: выяснилось, что из екатеринодарского аэропорта можно улететь на Кипр только в воскресенье. Из Новороссийского морского порта можно отбыть в Лимассол на пассажирском судне «Вера», но только в пятницу, что полковника никак не устраивало, кроме того, на круиз по Черному и Средиземному морям у сыщиков не было времени. Зато из соседнего Ростова можно было отбыть в Ларнаку во вторник утром. Скрепя сердце полковник Лапокосов принял последний вариант.

Быть собакой — удовольствие маленькое. Что такое собачья жизнь, Дон прочувствовал на себе. Он лежал на ковре в каюте Тил, всячески отдаляя момент неизбежного перевода на ночевку в зверинец.

— Кошка рыжая в полоску, толстая до безобразия: когда сходит по ступенькам, плюхается на живот. — Дон рассказывал о своих соседях по зверинцу.

— На чей живот? — зевнув, спросила Тил.

— На свой собственный! — рявкнул Дон.

Ему было страшно обидно наблюдать, как Тил до упаду веселится и проматывает «деньги на расходы», пока он мучается в обществе жирных рыжих кошек.

— Слушай, можно я тут останусь? — с робкой надеждой спросил Дон.

— Ни за что! — решительно возразила Тил. — Продолжай, мне очень интересно. — Она снова зевнула.

— Про попугая я тебе уже говорил — это тот, который ругается так, что канарейки краснеют…

— Дальше?

— Дальше — собака, такса. Длинная, как скамейка, лапами на уши наступает… — Дон подумал и пояснил: — На свои уши.

— Поняла, — сказала Тил.

— Есть еще поросенок ручной. Такая холеная розовая скотина в бриллиантовом ошейнике.

— Из настоящих бриллиантов? — ахнула Тил. — И почему я не поросенок!

— Кто это сказал? — невинно вопросил Дон. И немедленно получил подушкой по голове. — Укушу! — предостерег он, демонстрируя сверкающие клыки.

— Тогда будешь грызть ими кости! — пригрозила Тил. Сочувствуя Дону, она ежедневно посылала ему в зверинец огромный среднепрожаренный бифштекс. Любопытствующим было сказано, что именно такая диета позволяет породистому бирсдогу бороться со стрессами морского путешествия.

— Он мог бы потерять его, — задумчиво сказала Тил.

— А? Кто? — очнулся Дон.

— Поросенок мог бы потерять ожерелье, — нарочито четко выговаривая слова и гипнотизируя Дона взглядом, пояснила она. — Ведь мог бы?

— Нехорошо красть бриллианты у маленьких поросят, — проникновенно сказал Дон. — Может быть, этот ошейник — его единственная радость!

— Он стал бы моей единственной радостью, — пробормотала Тил, разочарованно откидываясь на подушки.

— Знаешь, там у нас есть крокодил, — сказал Дон. — С настоящей крокодиловой кожей…

— Ну и что? — безучастно спросила Тил.

— Он мог бы потеряться, — предложил Дон.

Она невесело хмыкнула:

— Крокодил тебе не нравится?

— Мне все не нравятся, — честно признался Дон. — Попугай, потому что он много болтает; канарейки, потому что они не боятся кошки; кошка, потому что она не боится меня; крокодил, потому что я сам его боюсь; поросенок, потому что он слишком любопытный; черепаха, потому что она прячется… Даже белые мыши — потому что у них глаза красные!

— А люди здесь вполне симпатичные, — легкомысленно сказала Тил.

Дон сердито заерзал на своем коврике. Он уже собирался пройтись по адресу неотвязных кавалеров Тил, когда в дверь постучали, и в ответ на мелодичное «Войдите!» в каюту вплыли оранжерейный букет и прикрепленный к нему неотвязный кавалер, он же — симпатичный человек.

— Я сама справлюсь, — поспешно шепнула Тил.

Дон холодно кивнул и выполнил команду «сидеть», пристально глядя на непрошеного гостя и демонстративно барабаня хвостом по паркету. Неотвязный приблизился — и началось!

Возможно, не следовало кусать мистера Нахала только потому, что он попытался обнять Тил — в самом-то деле, не жена ведь она Дону, жениться он мечтал на добродушной женщине, обученной какому-нибудь мирному, сугубо женскому ремеслу. Но кто мог знать, какой ненормальной будет реакция укушенного! Собаки в отличие от нахалов не ходят с пистолетами, а самая лучшая бирсдожья шкура не заменит бронежилета, так что последовавшая затем бешеная гонка по коридорам лайнера, сопровождавшаяся выстрелами и однообразно-оскорбительным «Убью скотину!», запомнилась Дону как кошмар.