Принц в неглиже

— А вдруг тот, второй, «голубой»? Или оба они такие, светло-синие? — осадила ее я. — Помнишь, Монтик в больнице назывался нам разными именами, мужскими и женскими вперемежку? Я бы на твоем месте задумалась.

— Глупости это, и нужно забыть их сейчас же, — сурово оборвала меня Ирка. — Разве не видела ты, как мой Монтик прекрасен?

Я закашлялась и посмотрела на подругу с уважением. Мы летели над Средиземноморьем, и воздух Древней Эллады, вероятно, подействовал на впечатлительную Ирку даже на десятикилометровой высоте: она отчетливо тяготела к гекзаметру. Я шумно сглотнула, открыла рот, и меня тоже понесло гомеровским стихом:

— Монтик прекрасен, но он не звезда Голливуда. Как же сумеем его отыскать мы на Кипре?

— Думать об этом я буду, когда приземлимся. Дай мне уснуть, я должна подкрепить свои силы, — отмахнулась Ирка.

Я лично уснуть не могла, даже не пыталась, хотя все условия для спокойного отдыха имелись. В салоне было пустовато. Турбюро «В добрый путь!» запустило свой самолет назло врагам-конкурентам, но пассажиров не набралось и дюжины. Это вместе с нами: я, Ирка и Женя летели на Кипр и обратно бесплатно, как съемочная группа. В наши задачи входило по возвращении сделать рекламный фильм все тому же турбюро. Работа не пыльная, даже приятная: лететь в октябре в Ларнаку совсем не то же самое, что в феврале в Воркуту. Опять же, компания подобралась хорошая: я — тележурналист, Женя— оператор, Ирка, правда, нужна была нам как рыбе зонтик, но она добилась своего включения в группу лестью, подкупом и угрозами.

— Красота-то какая! — Я засмотрелась в иллюминатор на кремово-белую пену облаков.

— Похоже на сбежавшее молоко, — угрюмо пробормотала разбуженная Ирка.

— Где, где молоко? — Жизнерадостный Женя отклеил объектив камеры от иллюминатора, а глаз от видоискателя.

По-моему, неизменно превосходный аппетит — профессиональное качество телеоператора!

— Слышь, Лен, а кушать нам дадут? — спросил он, снимая камеру с плеча.

— Кто не работает, тот не ест! Снимай-снимай, — распорядилась я.

— Слушай, сколько можно снимать из иллюминатора? — удивился Женя. — Зачем тебе столько аэросъемок? Будешь составлять шпионские карты заграничной местности?

— Какой шпионаж, Женечка? — испуганно вздрогнув, невыносимо фальшиво улыбнулась Ирка.

— Ладно, ты прав, хватит мне средиземноморских видов. — Я поспешила вмешаться. — Давай, Жень, сними побольше деталей в салоне, крупнячков хороших: вон фуражечка лежит с кокардочкой, вон дядечка летчик спит — ручку за головку закинул, часики со стрелочками видны, вон тетечка стюардесса в спасжилетик пакуется…

На стюардессу Женя отреагировал моментально, двинулся по проходу поближе к объекту съемок.

— Ну? Какой у нас план? — дождавшись, пока он отойдет подальше, вполголоса требовательно спросила Ирка.

— Ты меня спрашиваешь? — Я искренне удивилась. — Ты же говорила — все схвачено?

— Монтик не схвачен, — вздохнула Ирка. — А в остальном все готово: фотография его у нас есть, будем показывать, расспрашивать, как-нибудь найдем.

— Ира, — в сотый раз напомнила я, — у нас на все про все будет три часа. И потом — о какой фотографии ты говоришь?

— Ну как же, ты что, забыла? О той самой, больничной.

— Посмотрев на этот снимок, люди будут думать, что он из психушки сбежал!

— А что, разве не сбежал? — резонно заметила Ирка. — Главное — не завираться. У нас все честно: Монтик из клиники сбежал? Сбежал! Близкие его ищут? Ищут! А вот и справочка из психушки о беглом идиоте — для тех, кому документ нужен.

— А ты молодец, — признала я. — Вот только какие такие близкие его ищут?

— Мы с тобой, дура! Я — его невеста, а ты свидетель со стороны невесты.

— Кто свидетель? Что случилось? — Оживленный Женя рухнул в кресло через проход от меня.

— Девушка, — обратилась я к проходящей мимо бортпроводнице, — а нельзя ли прямо сейчас выдать этому молодому человеку обед? Желательно двойную порцию.

— Да хоть тройную, — легко согласилась девушка. — Все равно есть некому!

Ирка вдруг тяжело перекосилась к проходу, одновременно вытягивая шею. Мучительно скрипнул подлокотник.

— Ирка! Что с тобой? Тебе плохо? — Я испугалась: вдруг она рухнет с сердечным приступом от волнений и переживаний!

— Мне хорошо, — радостно сказала Ирка. — Смотри!

Она ткнула меня локтем под ребро, я вытянулась рядом, и мы посмотрели на бортпроводницу.

— У нее фигура совсем как у меня, — восхитилась Ирка. — А знаешь, я ведь в детстве мечтала стать стюардессой… Подумать только: если бы Сашка Компанийцев в третьем классе не сказал, что на борт самолета меня могут взять только в качестве бомбового груза, я могла бы сейчас быть на месте этой красотки! И как это я раньше не заметила сходства наших фигур!

— Раньше ты и не могла его заметить, — сказала я. — Раньше особого сходства и не было. Надувной жилет она надела только что.

Ирка подслеповато прищурилась:

— Ты про это оранжевое? Разве это не водолазка?

— В каком-то смысле водолазка, — пожала плечами я. — Если самолет рухнет в море, в воду мы полезем именно в таких.

— Мы что, падаем? — в проходе возник Женя. — Натощак?!