Принц Вильгельм I Оранский. В борьбе за независимость Нидерландов от Испанской короны

Шарлотта была одной из пяти дочерей герцога Монплезира, который, желая сохранить их приданое для своего сына, искал подходящие монастыри, куда мог бы пристроить своих девочек. Шарлотта еще с детства предназначалась для монастыря Жуарре, где аббатисой была ее тетя. По достижении соответствующего возраста ей предстояло подписать документ об отказе от приданого в пользу своего брата и довольствоваться перспективой со временем занять место аббатисы после своей тети. Так спланировал отец-тиран, но тетя умерла преждевременно, когда Шарлотте было двенадцать и она еще не достигла возраста согласия. Оказавшись перед лицом альтернативы, что либо его дочь потеряет место аббатисы, либо он бросит вызов церкви, герцог выбрал второе. Церковь и ее представители не стали возражать: монахини вяло согласились, а священник выразил готовность возложить на Шарлотту покров невинности и надеть ей на палец кольцо, подтверждающее ее новый сан. Они сговорились обо всем без Шарлотты, которая достаточно бурно возражала, что не желает отказываться от приданого и тем более становиться монахиней и аббатисой. Но тщетно. Ее родители, явившиеся в Жуарре, в ярости набросились на нее с угрозами, и онемевшую Шарлотту в слезах отвели к алтарю. Со временем «бедное дитя», как прозвали монахини свою новую аббатису, оказалось толковым и успешным администратором. Она была умной добросовестной девушкой, достаточно образованной и имевшей массу времени для раздумий. Скандал с ее помещением в монастырь неизбежно вызвал критическое отношение к церкви, и, как только оно возникло, Шарлотта достаточно легко вступила в контакт с теми подпольными протестантскими кругами, которые существовали внутри самой церкви. Один из священников, проводивший службы для монахинь Жуарре, познакомил ее с доктринами кальвинизма, и в конце концов, когда все ее попытки добиться освобождения из монастыря провалились, она сделала решительный, но опасный шаг. Одним зимним утром Шарлотта отреклась от своих клятв, которые никогда не давала вслух, и приняла протестантизм, бедность и свободу. Отверженная своей семьей, изгнанная из Франции, она нашла приют в Гейдельберге, где жила в качестве гостьи курфюрста-палатина, год за годом продавая свои личные драгоценности, перешивая и перелицовывая свои поношенные платья.

Дважды она получала предложения о браке. Сначала от Людвига Нассау, потом от Иоганна Казамира Пфальцского. Но она была бесприданницей и, возможно, слишком серьезной, чтобы привлечь обычных поклонников, а может быть, ее сердце было несвободно. Когда Вильгельм приезжал в Гейдельберг ранней весной 1572 года, непосредственно перед тем, как он начал наступление в Нидерландах, Шарлотта всего несколько недель назад ушла из своего монастыря. Ее необычная история и то, что ей предлагалось стать женой Людвига, наверняка привлекли его внимание. О том, что произошло между ними, можно только догадываться. Оба были изгнанниками, лишенными состояния, оба были бедны и неизбежно заинтересовали друг друга. Он – тем, за что боролся, она – тем, что совершила. Наверняка между ними возникло определенное взаимопонимание, потому что три года спустя, когда Вильгельм отправил к ней Сент-Альдегонд а с предложением стать его женой, Шарлотта приехала вместе с его посланцем, задержавшись лишь для того, чтобы получить благословение курфюрста-палатина и собрать немногочисленные пожитки.

Все политические соображения были против этого нового брака точно так же, как все они были за в случае его предыдущей женитьбы. У Шарлотты не было приданого, в то время как Вильгельм отчаянно нуждался в деньгах для осуществления своих целей; у нее не было друзей, в то время как Вильгельму требовались союзники; она была монахиней-отступницей, а монахини-отступницы неизменно становились объектом всевозможных непристойных домыслов. Нежелательной эта женитьба считалась еще и потому, что была жива Анна, и Вильгельм не мог взять себе другую жену, не предав гласности свой развод, до сих пор хранившийся в секрете, и, следовательно, ему предстояло объявить, в чем виновна его отвергнутая жена, и тем самым нанести оскорбление ее семейству. Они определенно оскорбились, что и продемонстрировали, прибегнув к публичным нападкам и мелочной мести. Они потребовали вернуть им приданое Анны и заявили, что Вильгельм не имеет права снова жениться, поскольку обязан содержать своих детей. Они повздорили с курфюрстом-палатином и организовали преследования кальвинистов в своих владениях. Ради самой Анны они не стали бы ничего делать. Отосланная в Дрезден, она умерла два года спустя, и неизвестность, окутавшая ее кончину, так никогда и не была рассеяна. Однако для Вильгельма важен был вопрос о том, может ли он позволить себе нанести обиду курфюрсту Саксонии и ландграфу Гессена. С учетом того, что ни один из них не пошевелил и пальцем ради Нидерландов, а непристойное поведение Анны стало известно за несколько месяцев до того, как он с ней развелся, Вильгельм решил, что может.