Принц Вильгельм I Оранский. В борьбе за независимость Нидерландов от Испанской короны

Вильгельму же достались на долю менее яркие, но более трудные задачи. Филипп, совершенно не умевший убеждать людей, при любом случае использовал дар убеждать, которым был наделен принц Оранский. Молодой принц уже был известен как великолепный мастер управлять богатыми купцами, от чьих денег зависело правительство. В новогодние праздники 1558 года Вильгельм был послан в Антверпен взять там в кредит деньги для Филиппа и сумел собрать нужную сумму, причем не только с купцов-фламандцев, но и с находившихся там английских купцов. Как только это было сделано, он поехал во Франкфурт на встречу немецких князей. Там на пьяной вечеринке он и произнес те глупые слова, которые его враги записали, чтобы использовать потом. Он не сдержал свой язык в неподходящее время: в марте из Бреды пришло известие, что его жена Анна заболела. Он поспешил домой и, приехав к себе 20 марта, увидел, что Анна уже умирала. Чем она была больна, нам неизвестно, вероятнее всего, это был плеврит или пневмония, но в шестнадцатом веке все называли «лихорадкой», «простудой» или обоими этими словами вместе. Через четыре дня, рано утром, она умерла.

Вильгельм почти онемел от горя: его ответы на письма-соболезнования были короткими и отрывистыми. «Я несчастнейший человек в мире», – написал он королю Филиппу в ответ на высокопарные утешительные слова. Душевное потрясение и быстрая езда при коварной весенней погоде довели и его до болезни. У него были приступы озноба и высокая температура, но через несколько дней он поправился настолько, что смог заняться своими делами. Уже в то время, когда в Бреде готовились к похоронам Анны, Вильгельм отправил Филиппу письмо, в котором просил помиловать одного из своих солдат, имевшего несчастье убить человека в драке.

6

Более крупные государственные дела оставили Вильгельму мало времени для траура. Король Франции Генрих Второй просил мира, и в сентябре принц Оранский, разумеется, оказался среди тех, кто был послан обсуждать условия мирного договора с французскими представителями в приятном городе Като-Камбрези, в Арденнах. Это было неизбежно, потому что официальному предложению мира предшествовали попытки мирной дипломатии, которые Вильгельм вел с пленным французским маршалом, жившим у него в Бреде. Договор был заключен в апреле следующего года и был составлен по образцу, обычному для договоров между правящими династиями. В нем были незначительные изменения границы в пользу Филиппа, гарантии против будущих боевых действий и, как обычно, свадьбы, которые оптимистически считались средством погасить вражду между династиями: единственная дочь Генриха Елизавета должна была стать супругой Филиппа, недавно лишившегося своей пожилой английской жены. Но в Като-Камбрезийском договоре было сказано больше, чем было видно по его внешней форме. Речь шла не просто о полном разгроме или утрате сил одной из сражавшихся сторон; речь шла о том, что обе стороны осознали, что имеют общих врагов, против которых должны объединиться. Много лет папы и прелаты безуспешно старались примирить завидовавших один другому европейских правителей, размахивая у них перед глазами куклой в наряде турецкого разбойника. Но теперь, хотя турки иногда на короткий срок тревожили Европу, было похоже, что страшный разбойник далеко. В любом случае к туркам привыкли и поэтому стали относиться к ним почти с презрением. Эти иноверцы били молотом в ворота христианского мира, иногда их удары вызывали тревогу, но враг был только у ворот, в худшем случае доходил до заднего двора. Однако теперь, несмотря на все усилия пап, прелатов, закона и инквизиции, существовали новые иноверцы – и в самом центре дома.

Когда Реформация произошла, это случилось не потому, что учение Лютера было наилучшей формой религии, само лютеранство возникло в тот момент, когда агрессивные европейские династии увидели в церковной реформе средство укрепить свою власть и увеличить свои богатства, потому что растущий класс предпринимателей и торговцев, которому не было места в феодальной Европе, обнаружил, что эта вера легче совмещается с его мировоззрением, потому что Европа экономически и политически росла так быстро, что старая структура общества раскололась на части. Старая церковь была встроена в эту структуру и раскололась вместе с ней. Дольше, чем существует одно поколение, протестантизм вставлял свои клинья в трещины структуры католической феодальной Европы. От нее отвалились большие куски – Англия, Дания, Швеция, половина Германии; огромные трещины пересекли Францию и прошили Нидерланды.