Принц Волков (ЛП)

– Бояться? Что вы имеете в виду? Алан, я очень благодарна за ваше беспокойство. Я всё еще не знаю, что я сделала, чтобы заслужить его, – улыбаясь, она дотянулась до его руки и нежно положила свою сверху. – Это значит для меня больше, чем я… иногда я не могу хорошо выразиться о таких вещах, – Коллье перевернул свою ладонь, чтобы успокаивающе взять её за руку. – Долгое время я была одержима одной вещью. Это было всем, что имело для меня значение. Теперь… для меня приобрело значение также и другое. И это благодаря вам и Мэгги, – она сглотнула, – и Люку, – качнув головой, она выдохнула слова. – Мне жаль, что я не могу лучше объяснить, но когда дело доходит до сердечных дел, я…

– Понимаю, Джой. Тебе не нужно пытаться объяснить, – она увидела, как он улыбнулся. – Я рад сильнее, чем могу это выразить, что ты нашла нечто… что–то, что приносит тебе счастье, – он замолк, и его лицо изменилось, как будто он собирался сказать больше; Джой почувствовала отголосок несказанных между ними слов. Но затем он просто вздохнул и откинулся назад, вытянув свои худые ноги.

Возвращаясь к его предыдущим словам, Джой проанализировала значение всего, что он ей говорил.

– Алан, вы сказали, что давно знаете Люка. И эта деревня… Люк сказал, что мало «чужаков» знали о ней. Но вы говорили, когда я впервые очнулась, что она – часть ваших регулярных ежемесячных раундов, – она выжидательно посмотрела на Коллье, и он, кивая, сжал губы.

– Я, – медленно ответил он, – один из немногих счастливчиков, кому разрешено знать о Валь–Каше. Мое знакомство с деревней началось много лет тому назад, как и знакомство с Люком.

– И вы всё это время знали о Люке, то есть, о том, кто он на самом деле? – Джой нетерпеливо наклонилась вперед.

– Я знал его еще до того, как он стал таким, – признался доктор. – Я знал его мать.

Всё замерло в тот миг, когда Джой сложила факты вместе.

– Мари–Роуз? Вы знали её?

Коллье поднял голову.

– Люк рассказал тебе о своей матери, – в его голосе звучало удивление. – Он никогда не говорит о ней. Для него рассказать тебе… – мягкие синие глаза горели тем, что, возможно, было надеждой.

– Я знаю, – пробормотала Джой, – то, что случилось с ней, нанесло ему глубокую рану, – видение говорящего Люка, зыбкое и отдаленное в мерцающем свете костра, понизило её голос до шепота. – Но он никогда не упоминал вас.

– Я не удивлен. Это гораздо характерней для него – не говорить об этом, вообще. Как ты сказала, – грустно продолжил он, – это нанесло ему глубокую рану. Но он никогда не показывал этого. Никому, кроме тебя.

Джой наслаждалась внезапно нахлынувшей теплотой, которая купала её сердце в нежном пламени. Было еще слишком новым и слишком странным – осознать прозвучавшие слова.

– Если вы знали мать Люка, значит, вы знали Люка еще мальчиком.

– Да, – его глаза безучастно посмотрели в окно. – Я мало видел его в течение первых лет жизни, когда с ними был его отец. Позже, – его голос сел. – Позже, когда он остался один, я мог предложить ему свою дружбу и получить его дружбу взамен.

– Таким образом, он не был совсем один, – пробормотала Джой. Теперь она понимала то, что говорил ей Люк. – У него были вы.

– Иногда этого было недостаточно, – Коллье опять повернулся к ней, его лицо вытянулось. – Конечно, к тому времени деревня приняла его, и он проводил часть времени здесь. Но, по мере того, как он становился старше и все больше и больше видел внешний мир, жизненный опыт менял его, и казалось, он больше не принадлежит ни одному из миров.

Джой осознала то, что внезапно пришло ей на ум.

– Одинокий волк.

– Да, – улыбнувшись, Коллье перевел на нее взгляд, но не сосредоточиваясь полностью. – И для него эти слова имеют большее значение, чем ты можешь себе представить.

Перебирая вопросы, которые она должна была задать, Джой задумчиво нахмурилась.

– Люк – лугару, – сказала она, наконец, осторожно выговаривая слова, – но он говорил, что есть и другие. Его мать…

– Была тем, кем и он, – тихо подтвердил Коллье. – Прекрасной девочкой и изящной волчицей с шерстью столь же черной, как тьма, – скрывая своё появившееся удивление, Джой наблюдала, как лицо доктора превращалось в лицо гораздо более молодого человека. Человека, говорящего о любимой женщине. Она не могла найти слов для ответа, но он продолжил сам. – Ни один из нас не знал, что произойдет, когда она выбрала отца Люка. Мы не могли защитить её после того, как это случилось.

Все вопросы застряли в горле Джой. Тишина была заполнена мучительными воспоминаниями, и прошло некоторое время, прежде чем глаза доктора вновь посмотрели на неё, всё еще горящие отблеском старого горя.

– Я пытался быть своего рода отцом Люку, но он был очень мужественным мальчиком. Он мог только допустить, чтобы я – это в большей степени – либо кто–нибудь еще заботились о нем. До тебя.

Джой поняла преднамеренное изменение темы, но не могла отойти от впечатления того, что открыл ей Коллье. Она откинулась назад на стуле, не обращая внимания на боль в ребрах в тех местах, где они прижимались к резным деревянным спицам.