Принц Волков (ЛП)

– Мари–Роуз была оборотнем, – выдохнула она с любопытством, – и эта деревня, – она снова быстро села, – все они – тоже оборотни? – Клэр, с её молниеносными движениями, Филипп, высокий и задумчивый, робкий и прилежный Жан–Поль и даже добродушная и грубоватая бабушка Люка? Представление Бертранды, превращающейся в злющую старую волчицу, было достаточным, чтобы сбить трезвый ход её мыслей.

Коллье покачал головой прежде, чем смех иссяк.

– Не все – одни ветви рода сильнее других, некоторые потеряны навсегда. Иногда способность к трансформации отсутствует у целого поколения. Мать Люка несла в себе истинную кровь так же, как и её отец. Сейчас достаточно много взрослых, чтобы создать большую стаю, – тон его голоса был печальным, и Джой вспомнила ту же самую печаль в голосе Люка, когда он рассказывал о своих людях.

– А дети?

Опустив голову, Коллье закрыл глаза.

– Пока они не достигнут половой зрелости, мы не можем знать. Трансформация болезненна для них. Некоторые и вовсе не изменяются, – наконец, он поднял глаза, и они были меланхолично–серьезными. – В каждом поколении всё меньше и меньше детей. Валь–Каше постепенно вымирает. Когда–нибудь… – он прервался. – Я боюсь, что время людей Люка проходит.

Проглотив неожиданный комок в горле, Джой моргнула.

– Я сожалею.

Она подумала о людях, которых встретила, о детях, об очевидной преданности Люка им, даже если он никогда и не признается в этом. Казалось странным, что все это имело для неё значение и она могла даже поверить в такую невероятную услышанную историю. Но это действительно имело значение, и она действительно в это верила. Что–то глубоко в её душе ответило такой бесспорной уверенностью, что у неё не оставалось никакого выбора. Совсем никакого.

– Боюсь, что не слишком хорошо объяснил тебе, Джой, – сказал Коллье в тишине. – Я надеялся, что для тебя будет возможным это понять. Я очень благодарен…

– За то, что я могу это принять? – Джой покачала головой с кривой усмешкой. – Алан, именно я должна быть благодарна за то, что у меня есть такой друг, как вы, – она снова потянулась, чтобы поймать его руку, он мягко сжал её снова. – Всё меняется так быстро, что иногда я думаю, меня уже больше ничего не сможет удивить.

Сильнее сжав руку, Коллье искал её взгляд.

– Если что–то на самом деле… если что–нибудь удивит или испугает тебя, если ты когда–нибудь будешь нуждаться в какой–либо помощи, Джой, я хочу, чтобы ты знала – я рядом.

Джой сморгнула внезапные слезы.

– Я знаю. Спасибо, Алан.

Стул скрипнул под ним, когда доктор сменил позу, выпуская её руку и разминая свою шею.

– А теперь, думаю, самое время немножко подольше подвигаться перед сном. Не будь слишком самонадеянной – твоему телу всё еще нужно много времени, чтобы выздороветь. Сейчас ты в хорошем состоянии, и так как холодный дождь закончился, я могу вызвать свой транспорт, чтобы он подобрал меня. Я последний в списке.

Он поднялся, и Джой со стоном подалась вверх, чтобы схватить его за руку. Они несколько раз прошлись по комнате, и, наконец, он сказал:

– Ты уже думала, где бы хотела провести оставшуюся часть времени своего выздоровления? – его голос был осторожен, и Джой подняла взгляд от пола к его лицу. – Ты не должна слишком перегружать себя, тебе действительно нужно время, чтобы полностью выздороветь, но примерно через неделю ты сможешь уехать из деревни. Тем не менее, я бы рекомендовал тебе еще несколько недель подождать, прежде чем совершать любые длительные поездки.

Его последние слова прозвучали почти вопросом, который Джой не совсем поняла. Медленно двигаясь в сторону кровати, Джой утонула в пушистой мягкости перины, в то время как Коллье осматривал её швы.

– Я вообще не думала об этом, – признала она, нахмурившись. – Я… – эмоции, которые вызвал вопрос доктора, заставили её заколебаться. «Люк, – это было первой мыслью, – Люк». Казалось, она не могла понять внезапную суматоху своих мыслей. Она не думала о «после» – не тогда, когда находилась здесь, в Валь–Каше.

Она попыталась подумать о возвращении к своему домику, о возвращении домой – но даже слово «Дом» не имело никакого смысла. Больше не имело. Это засело свинцовой тяжестью у неё в животе и поднялось вверх, сжав горло так, что никакой звук не мог выйти.

– Лежи спокойно, Джой, – мягко сказал Коллье. Тогда она поняла, что качала головой, отрицая что–то, что никак не могла уловить, не говоря уже о том, чтобы осознать. Она могла принять существование оборотней, но эта тайна внутри собственного сердца лежала вне её понимания.

– Добрый вечер, доктор, – несмотря на предупреждение Коллье, она дернулась на звук голоса Люка. Когда Джой подняла глаза, они немедленно нашли его, как будто их соединяла невидимая нить эмоций. Янтарная зелень его пристального взгляда была направлена на неё. – Джоэль.