Принц Волков (ЛП)

Люк переместил руки вниз, высвобождая рубашку Джой из свободного пояса джинсов. Ей хотелось помочь ему в этом, но жёсткое давление тела сковывало движения, она пылко отвечала на твёрдую силу его мягких губ, осыпая рот и грубый подбородок россыпью коротких поцелуев. Его пальцы нашли и погладили обнажённый участок её спины, спуская джинсы с бёдер. Джой наконец–то удалось высвободить одну руку, которой она тут же начала расстегивать свои джинсы, едва сознавая, что делает. Сейчас Джой была во власти инстинктов, и её инстинкты желали лишь одной вещи.

Одним плавным движением Люк опустил Джой спиной на диван, отпуская её руки, запутавшиеся в его рубашке. Дрожащие пальцы трудились над пуговицами, касаясь темных, с бледными вкраплениями, волосков на его груди. Джой спустила рубашку на спину, и Люк повёл плечами, высвобождаясь из неё, словно это была вторая мешающая ему кожа. Ее собственная рубашка была прижата ее телом, выставляя грудь тяжелым потокам воздуха. Несмотря на стоявшую в комнате жару, соски почти что болезненно затвердели.

Его взгляд – черный, напряжённый и настолько замутненный, что должно было бы напугать ее – оценивающе прошелся по всему телу. Он был подобен тому, как если бы его рот и руки коснулись каждой частички ее плоти.

Долгий мучительный момент он разглядывал ее, нависнув подобно буре, грозящейся вот–вот разразиться. А затем его губы вновь набросились на неё, заглушая встречные, рвущиеся на волю, стоны.

Теперь в нём не было мягкости, когда его рот овладевал её. Безудержный поток яростной страсти унёс за собой последние частицы сознания Джой. Высвобождая инстинкты, она дала волю необузданному вожделению. Она передалась его дикости, отвечая на нее с не меньшим пылом собственной безудержности.

Язык Джой дразнящими движениями погладил его губы, Люк решил ненадолго позволить ей исследовать пределы собственной страсти. Разведя её руки в разные стороны, он языком и губами стал ласкать щёки и подбородок, с легчайшими пощипываниями и покусываниями скользя вниз по шее, что заставляло её трепетать от удовольствия.

Когда рот Люка накрыл её грудь, Джой ощутила, что мир распался на миллионы осколков. Он освободил её руку, чтобы накрыть одну грудь, пока над другой колдовал его рот, пальцы, горячие и шершавые, массировали и гладили пылающую кожу. Язык рисовал круги по мягкому холмику груди, пока не достиг соска. И когда, наконец–то, его губы сомкнулись вокруг него, Джой выгнула дугой спину, но вместо крика её связки воспроизвели лишь шёпот. Люк попеременно дразнил соски, пока ее голова не стала безудержно метаться от охватившего все тело исступления, наконец, он проявил милосердие, двинувшись губами вниз, лаская нижние округлости грудей, спускаясь все ниже к напряжённому чувствительному животу.

Ладони Джой расслабленно сжимались в ритме мягких покусываний, чередующихся с лёгкими поцелуями, он настойчиво продвигался вниз, лаская языком и зубами бедренные косточки. Его пальцы нашли центр её пылающего желания, и прежде, чем их место занял рот, стали поглаживать сверхчувствительную мягкость плоти. Эти движения лишили Джой дыхания и с беззвучными криками заставили податься вверх, навстречу ему. Будто в отдалении она слышала, как его дыхание стало хриплым и частым, осязала его желание, словно оно было материальным. Люк освободил вторую руку и накрыл ладонями холмики грудей, в то время как его язык заменил пальцы. Джой потянулась к Люку, её собственные руки запутались в прядях его волос. Он ласкал и дразнил её, доводя практически до грани и отстраняясь, раз за разом, пока она не стала всхлипывать от искусной пытки.

На мгновение твёрдое тело отстранилось, его руки возились с застёжкой собственных джинсов. Внезапная пауза в безумной гонке желаний слегка отрезвила разум Джой, дрожащими руками она пыталась помочь ему справиться с молнией. Их глаза впервые после начала безумства встретились, во взгляде Люка не было ничего разумного или человеческого, лишь отражение неприкрытого желания сродни ее собственному.

Когда Люк высвободился из сковывающей одежды, ладони Джой сомкнулись на твёрдой плоти, поглаживая её с таким же пылким отчаянием, с каким он ласкал её. Люк напрягся и слегка приподнялся, теперь он так же, как и она, полностью отдался на волю чувств. Со всей необузданной мужской силой он, словно пламя, сгорал в её руках, и она хотела, чтобы его огонь и сила встретились с ее опаляющим желанием. Когда руки Джой ласкали его, дыхание Люка сделалось сбивчивым. Без слов, повинуясь лишь инстинкту и желанию, она убрала свою руку, и Люк навис над нею. Твердая плоть надавила на внутреннюю сторону её бедра, скользнув по гладкой, в равной степени мягкой и влажной, коже. Джой приподняла бёдра, готовая принять его, чувствуя приятное давление стремящейся проникнуть в неё плоти.