Принц воров

Червонец ошибся. Корсак был прав. Нельзя было так размещать людей. Разместясь в тридцатиметровом секторе обстрела, бандиты потеряли главное свое преимущество — неожиданность. Впрочем, как уже нетрудно было догадаться, его у них и не было. Их ждали.

В тот момент, когда Зимородок получал пулю из «ТТ» высунувшегося из кабины охранника, в незаметной бойнице кузова открылась створка. Не умирай в этот момент Зимородок и не будь он озабочен пулей, попавшей ему меж бровей, он обязательно удивился бы тому, зачем на машине, перевозящей горячий хлеб, створка, прикрывающая щель для ведения стрельбы. На хлебовозках не может быть замаскированных бойниц, не предусмотрено…

В бойнице показалось тупое рыло «ППШ», но оно тут же скрылось за вспышкой огня.

Уже мертвый от пистолетной пули, Зимородок падал на асфальт, и тело его от левого колена до правого плеча вспорола автоматная очередь.

Телогрейка на нем затрещала, как разорванный шов, и из отверстий, забрызгивая его похолодевшее лицо горячим, вылетели сгустки крови, плоти и костей…

И это была не засада на грузовик, а засада на тех, кто пытался взять автомашину штурмом. Это был штурм атакующих.

— Я ничего не понимаю! — визжал фальцетом Гоша-Флейта. В руках его дергался «шмайссер», но бандит стрелял уже не для того, чтобы куда-то попасть, а просто от страха. Человек, нажимающий на спусковой крючок, всегда чувствует себя более уверенно. Но уверенности в крике Флейты почему-то не было. Слышался лишь ужас от непонимания. — Почему пули облетают гадский грузовик?! Червонец!.. Червонец! Червонец, падло?!

— Они не облетают, — хрипло выдыхая вчерашний перегар и щурясь скорее по привычке, нежели из необходимости, кричал ему Сверло, который стрелял левой рукой из пистолета. — Пули… — он сделал выстрел в сторону неумолимо приближающихся странных фраеров в пятнистых клифтах, — от грузовика… — он выстрелил еще раз, — отскакивают!..

— Ты гонишь, ты гонишь!.. — заводил сам себя, стараясь высмотреть в ночи подельников, Гоша-Флейта. — Пули не могут отскакивать от кузова! Пули должны кузов пробивать!.. — Выхватив из автомата опорожненный магазин, он с истерикой швырнул его в сторону врага и стал нашаривать у себя за ремнем новый. — Нету патронов, нету патронов… Нету!.. — Воровато озираясь, он вдруг принял позу, какую принимает спринтер на старте. — Я за патронами, Сверло, я за патронами, — и стал исчезать в ночи, — я сейчас приду… — сообщил он напоследок, словно речь шла о выходе в туалет из кинозала. — Я сейчас…

К черту миллионы. К черту сокровища Святого. Нужно жить. Наконец-то появился шанс уйти из банды. Вчера маруха в кабачке неподалеку от Адмиралтейства сказала ему, что будет ждать. Правда, он говорил, что вернется с миллионами и «рыжьем». Но она пообещала, что будет ждать его и без всех этих, мешающих нормальной жизни, условностей. Маруха Геля что надо. А в постели — так просто фея…

Наткнувшись на мягкую, но неподвижную стену, Флейта как-то сразу обвис. Рот его распахнулся от неожиданности, а ладони сжались в кулак так, что костяшки пальцев забелели в темноте. Дважды выдохнув и ни разу не вдохнув, Флейта на третьем, последнем выдохе, прошелестел:

— Червонец…

— Нехорошо, — мягко вынимая финку из ребер бандита, заметил вор. — С фронта дезертировал, тебе поверили. Кровью у нас смыл позор. А сейчас снова за старое. Нехорошо…

Когда Флейта сполз, оставляя на телогрейке Червонца широкую полосу крови, вор пригнулся и стал мягко пробираться меж кустов вдоль импровизированной линии фронта.

В темноте было хорошо видно, как распалась линия нападения. Трассирующие пули из автоматов бандитов рассекали темноту во всех направлениях. Патронов банда не жалела. Расходясь веером, пули прошивали пространство по всей розе ветров, и стоило немалого труда укрыться от них не только тем, кто появился из грузовика, но и самим бандитам. Ошалев от страха, они сыпали очередями перед собой, вокруг себя, реагируя на каждый шорох, что раздавался и в метре от них, и в сотне метров.

В первую минуту боя погибли Хромой, Зимородок и Флейта. Из тех девяти, что лежали и ждали прибытия хлебовозки, в живых оставались еще пятеро и с ними Корсак и Крюк.

Держась рядом, Слава и сыщик выбирались из сектора обстрела, стараясь покинуть его как можно быстрее. Решение на отход было принято сразу. Когда азарт перехлестывает через края чаши благоразумия, когда речь идет о жизни и смерти, мало кто помнит о том, что среди напавших есть двое, убивать которых нельзя. Ребята из грузовика, а их действия Ярослав мгновенно квалифицировал как действия высокопрофессиональных бойцов, хоть и помнят о заповеди «не убий», распространяемой на двоих из девяти человек, находящихся в засаде, но заниматься сортировкой вряд ли кто станет. Речь идет не о вызволении из плена майора угро Весникова и Героя СССР Корнеева, а об уничтожении организованной банды, дестабилизирующей нормальную работу государственных учреждений. Банды, представляющей угрозу для граждан и власти.

А потому короткому весниковскому «уходим!» Ярослав подчинился как собственному решению.