Принц Зазеркалья

– И продолжаю это утверждать, цветочек. Понимаешь ли, всегда есть шанс, что не выдержишь ты. Каждую ночь, когда мы будем вместе, я буду искушать тебя до безумия. Мучительно дразнить. Только если ты останешься сильной и несгибаемой, как положено хорошей королеве, ты заслужишь счастливую жизнь для Джебедии. Хотя сегодня я просто спою тебе колыбельную.

Я вспоминаю его слова, сказанные тогда вечером, в горе: «Да, мы будем вечно ссориться и бороться за главенство. И да, будут взрывы страсти, но будут и нежные колыбельные. Вот что такое наша совместная жизнь».

– Когда я в следующий раз увижу тебя во сне, – продолжает Морфей, возвращая меня в настоящее, – начнется наше испытание огнем. Ты хотела этого – значит, ты это получишь. Я буду двигать тебя к лучшему и пробуждать в тебе худшее. Нет другого способа править миром, который населен волшебными существами, одновременно безумными и хитрыми.

Я выпускаю на волю улыбку, которую до тех пор сдерживала, потому что я готова к любому испытанию, которое он воздвигнет на моем пути. Возможность доказать это необыкновенно меня возбуждает.

– Теперь я понимаю, что означала фраза на доске. Что ты хочешь спать со мной…

Морфей переползает через меня и ложится на другом краю кровати, оставив водяной полог раздвинутым.

– Да ладно.

Накрывшись одним из его крыльев, я погружаюсь в запах лакрицы и меда.

– Ты хочешь держать меня в объятиях, пока я сплю. Хочешь наблюдать за мной, пока я смотрю сны, как никогда раньше не наблюдал. Извне.

Изящным пальцем Морфей проводит по узорам на моем лице.

– Я буду утешаться этим, пока ты наконец не станешь моей навсегда, днем и ночью. Вот в чем вопрос: достаточно ли ты доверяешь мне, чтобы провести эту ночь в моих объятиях?

Я подношу его мягкую ладонь к своей щеке.

– Ты споешь колыбельную?

Морфей продевает пальцы мне в волосы и прижимается лбом к моему лбу.

– Конечно. Когда угодно, – шепотом отвечает он.

Он принимается напевать мелодию, которая много лет звучала у меня в голове и в душе, а я задергиваю водный полог, и время замирает для нас.

Эпилог

Мы с Джебом до конца жизни прожили в Плезансе. Мама и папа часто гостили у нас, если только не уезжали в Лондон к Скеффингтонам. Не буду перечислять другие подробности: сколько детей у меня родилось, сколько племянников и племянниц подарили нам Корбин и Дженара, сколько лет было Джебу, когда он умер. Я хочу лишь сказать, что наша смертная жизнь дала мне всё, на что я надеялась, и даже больше. Когда смерть начала забирать членов моей семьи, одного за другим, в душе всё равно была радость: драгоценные воспоминания и смех оставались висеть на стенах моей памяти, как бесценные произведения искусства.

Я добилась известности своими мозаиками, а Джеб прославился головоломками, такими затейливыми и замысловато сделанными, что их даже сравнивали с машинами Руба Голдберга. Хотя настоящее наследство, которое он оставил детям и внукам, заключалось не в богатстве и не в наградах, которые он получил за свой инженерный талант. Главное – это его нежность, чувство юмора и безграничная любовь.

Мы с мамой хотели, чтобы наши потомки жили нормальной жизнью, которая не досталась нам. Я заглушила голоса насекомых и цветов в их ушах, просто отдав приказ – это право дала мне магия короны. И все-таки я оставила детям и внукам возможность наткнуться на память о Стране Чудес – сотни мозаик с загадочными и причудливыми пейзажами, а также коробку, полную сокровищ, включая карту и ключ. Я всё спрятала на чердаке, на тот случай, если они захотят поискать ответы. Может быть, они решат, что это старческий маразм. Или поверят в то, что увидят, и сделают шаг в неведомое, точь-в-точь как я сама – и одна любопытная девочка по имени Алиса. Я буду ждать – и радостно приветствую их, если они решатся…

Покинуть своих родных – очень, очень трудно. После иллюзии смерти мое путешествие вниз по кроличьей норе больше напоминает прыжок, чем падение. Морфей помогает мне приземлиться. Он берет меня за сморщенную, потемневшую от старости руку и поцелуями стирает слезы с лица дряхлой, хрупкой, седоволосой женщины, в которую я превратилась. Он не морщится и не вздрагивает, поскольку видит то, что скрывается за всем этим. Он знает, какова я изнутри. Морфей видит правительницу, которую растил в моих снах с самого детства – правительницу, знакомую с хаосом и хитростью, но обладающую мудростью.

Он возлагает на меня корону, и мои волосы делаются гуще и светлее, как в юности. Их наполняет магия. Кости, кожа, мышцы выравниваются и выпрямляются, делаются упругими и сильными. Появляются крылья.

Мне снова шестнадцать.

– Я дам тебе время погрустить, – шепотом говорит Морфей, но желание, горящее в его глазах, намекает, что долго терпеть он не намерен.

Хотя на сердце у меня тяжело, оно сильно и несокрушимо – благодаря двум мужчинам, которые поставили мои нужды выше своих.