Принцесса Больничного двора 3

– Как раз и знаю, – гордо возразила Маня. – Об электричестве у нас знали давно, мне доктор об этом рассказывал, – строго глядя на мальчика, добавила она. – Он говорил, помимо всего прочего, – многозначительно подняла палец девочка, давая понять, что это только часть больших познаний, переданных ей Павлом Загребельным, – что все вещества, то есть всё-всё, что нас окружает, состоит из таких вот ма-а-леньких-малюсеньких частичек8, – показала она. Частички эти всё время куда-то двигаются, двигаются и когда одна частичка сталкивается с другой, то получается свет.

Об этом ещё один американский учёный9… забыла, как его зовут, говорил, что эти частички называются электронами, понял?

– Да что тут понимать, – пожал плечами Эрик. – Элементарные вещи.

– А ты говоришь, что я не знаю, – с важностью заметила Маня.

– Мне дядя Патя много чего рассказывал. Он беспокоился, что я отстану в развитии от других детей, и учил меня разным вещам. Ты же знаешь, какой он умный, – с гордостью заметила она, – он и секрет моей волшебной палочки сразу разгадал.

– Какой-какой палочки? – прищурился Эрик.

– Волшебной, – снисходительно улыбнулась Маня. – Это я так фонарик назвала. Помнишь, я тебе рассказывала, что когда я впервые попала в ваш мир, Миранда и Историк подарили мне очень красивое платье и музыкальный фонарик10. Но я тогда ещё не знала, что это за чудо такое – светится, музыка играет… Мне Гимли потом всё о нём рассказал. Ой, если бы ты только видел, какой переполох тогда был на маскараде, когда я стала с этой волшебной палочкой танцевать! – засмеялась Маня.

– И чего мы, Маня, тут стоим? – недовольно прервал её воспоминания мальчик. – Мы же не для этого сюда пришли. Давай, идём уже куда-нибудь, посмотрим, что здесь и как.

– Давай, – охотно согласилась Маня и они, взявшись за руки, побрели, спотыкаясь, по широкой улице с вывороченными от времени камнями. Собаки, без особого энтузиазма, поплелись вслед за ними.

– Если я когда-нибудь вернусь в Одессу, – пообещала Маня, – то обязательно сделаю так, чтобы у нас тоже был свет. Вот всё про это электричество узнаю – и сделаю11.

– А я тебе помогу, – с готовностью поддержал подругу Эрик. – Ведь ты возьмёшь меня с собой? Ты обещала. А лучшего помощника тебе не найти. – Я знаю, – согласно кивнула Маня. – Обязательно возьму, если ты сам захочешь. Куда я без тебя? – Захочу, не сомневайся, – заверил её мальчик.

Маня почувствовала, что от яркого, пляшущего вокруг света и гама, голова у неё совсем закружилась, и она жалобно посмотрела на Эрика.

– Свет, это, Эрик, конечно, хорошо, но когда его так много, то уже не очень. Его можно как-то выключить? – попросила она.

– Как хочешь, – пожал плечами мальчик и добавил ворчливо: – То включи, то выключи…

Неожиданно всё пропало: и светящиеся буквы, и появляющиеся и пропадающие образы, и бьющая по барабанным перепонкам музыка. Однако прежней темноты уже тоже не было: в мёртвый город неуверенно входил рассвет, безжалостно обнажая весь его неприглядный облик.

Улицы Мёртвого города заросли сорняками, окна были выбиты, со стен сыпалась штукатурка, краска облупилась. Многие дома заплел жёсткий пыльный плющ – от природы не убежишь, рано или поздно она всё равно возьмёт своё.

Дома уныло смотрели на них чёрными окнами и пустыми дверными проёмами. Как будто страшный ураган навсегда вымел из города всё живое. Вокруг, куда ни глянь, не было видно ни одной живой души, и после громко звучащей музыки наступившая тишина была такой гнетущей, что, казалось, сейчас должно произойти что-то ужасное. От города веяло сыростью и страхом.

– Эрик, – поёжившись, предложила Маня. – Давай зайдём в какой-нибудь дом, может, найдём там что-нибудь съедобное, очень кушать хочется. А пить, – уныло добавила она, – ещё больше. Собаки, будто понимая, о чём говорит девочка, понуро опустили головы. Особенно несчастный вид был у Джульки: события этого затянувшегося дня были явно не по её щенячьим силам.

Несчастные скитальцы брели по бесконечно тянущейся вдаль улице в поисках чего-то, похожего на магазин, но их всюду ждала неудача: большинство домов, мимо которых они проходили, стояли нараспашку, двери, как таковые, отсутствовали, и даже издали было видно, что внутри там ровным счётом ничего нет. Но вот дети заметили на противоположной стороне улицы дверной проём, над которым болталась ржавая вывеска на одном гвозде, и с надеждой устремились туда. Дверь была полностью затянута паутиной, а когда они её очистили и попробовали открыть, то оказалось, что та совсем сгнила и, жалобно заскрипев, рухнула прямо на них, хорошо ещё, что они вовремя успели отскочить в сторону.