Принцесса Диана

Иногда, казалось, он был смущен таким проявлением чувств и довольно холодно и рассеянно отвечал на ее ласки, как будто мысли его были заняты совсем другим. Когда это случалось, она терялась, а затем убегала в дом и пряталась в своей гостиной. Чарльз в заляпанных грязью брюках и сапогах кричал ей вслед:

— Дорогая, вернись! Конечно, я хочу обнять тебя.

Рядом стояли смущенные Уильям и Гарри.

В другие дни уже Чарльз старался быть нежадным, подкрадываясь к Диане сзади, обнимая и целуя в шею. Тогда наступала ее очередь отвергать ухаживания, бормоча:

— Не здесь… Нас могут увидеть…

Находящаяся поблизости прислуга мгновенно исчезала, якобы вспомнив о накопившихся делах. Все боялись стать свидетелями еще одной ссоры между супругами.

* * *

В холле послышался смех, и раздался звонкий женский голос:

— Эй! Здесь есть кто–нибудь?

Это было в субботу днем, 25 января. Только что приехала Сара Фергюссон.

— И где же он? — спросила Ферджи.

— Кто? — ухмыльнулась Диана. — Чарльз или Эндрю ?

— Не Эндрю, глупая, — ответила Сара, — а Чарли, твой муженек.

— О, его нет. Я же говорила тебе об этом еще в прошлые выходные. Здесь только мы с тобой, Эндрю и мальчики. Я даже не взяла с собой Барбару.

— Тогда где здесь можно выпить? — пошутила Сара, и они захихикали, как четырнадцатилетние школьницы.

Поскольку няня не приехала, я сказала, что могу взять на себя обязанности Эвелин, если Диана позовет ее помочь с Уильямом и Гарри. Я вышла в холл поздороваться с Сарой Фергюссон и отнесла ее старый потрепанный чемодан в отведенную ей «зеленую» комнату. Расстегнув чемодан, я разложила на кровати одежду Ферджи: пару старых джинсов, твидовую юбку и несколько не поддающихся описанию блузок. Все это упаковывалось в спешке и оказалось сильно измято, а некоторые вещи выглядели не очень чистыми. К счастью, в этот момент появилась Эвелин, и я оставила ее разбираться с нуждающейся в глажке одеждой.

— Только посмотри на это, — пробормотала она, показывая на груду нижнего белья, скорее серого, чем белого. — Да поможет нам Бог…

Спускаясь вниз, я услышала, как вошел принц Эндрю. Он был одет в плотные полосатые брюки, клетчатую рубашку и темно–желтый свитер. Принц тепло расцеловал Диану в обе щеки, а затем, издав радостный крик, заключил Сару в медвежьи объятия и сочно поцеловал в губы.

— Понятно, кто здесь пользуется большим успехом, — засмеялась Диана.

Уильям и Гарри любили дядю, и Эндрю знал это. Он беззастенчиво дурачился перед ними, вовлекая развеселившихся детей в различные проказы. Во время прогулок по саду они стреляли в Сару и Диану из водяного пистолета. Позже, когда Диана укладывала мальчиков спать, Эндрю отвлекал их, издавая забавные звуки и строя смешные гримасы, смешившие Уильяма.

В то время как Сара казалась простой и довольно безобидной девушкой, от Патрика и других людей, работавших в Букингемском дворце, я слышала ужасные истории об Эндрю. Он, подобно Чарльзу, был сильно избалован и требовал, чтобы все в доме угождали ему и исполняли малейшее его желание. Мне объяснили, что в этом нет его вины — просто он являлся продуктом системы, которая позволяла получить практически все, что он захочет.

В его характере было что–то детское, никак не вязавшееся с обликом этого плотного двадцатишестилетнего мужчины. Джеймс потом рассказывал мне, что Эндрю был очень похож на своего отца, герцога Эдинбургского, и, вне всякого сомнения, являлся любимым сыном королевы. Ему по наследству передались резкость и прямота, которые могли несколько обескураживать, пока ты не понимал, что это всего лишь способ выходить из щекотливого положения. В отличие от Эдварда, Эндрю держался настоящим мужчиной, чье типичное для Виндзоров чувство юмора находило выход в грубых, жестоких и неприличных шутках. Под стулья гостей постоянно подкладывались взрывпакеты, а испускание газов было у него главной темой розыгрышей.

Джеймс также говорил, что если Эдвард стеснялся одеваться и раздеваться в присутствии слуг, то Эндрю получал удовольствие, разгуливая нагишом по комнате и раздавая указания, пока прислуга торопливо убирала мокрые полотенца и разбросанную по кровати грязную одежду.

Джеймс вспоминал, как в один из уик–эндов он с Эндрю и его телохранителем собирались на охоту. Принц только что вышел из ванны, когда прозвенел звонок.

— Входите, входите, — крикнул Эндрю, когда Джеймс постучал в дверь. — Куда подевались эти проклятые черные носки — те самые, с полоской наверху?

Он стоял в центре комнаты совершенно обнаженный и вытирал волосы полотенцем. Другие, использованные, валялись в углу у туалетного столика. Джеймс посмотрел вниз, а затем поднял глаза — разговоры о легендарном мужском достоинстве принца оказались явно преувеличенными.