Принцесса для психолога

Но перебивать мать не стала. Под ее быстрый негромкий говорок хорошо засыпалось. Последняя ночь под звездами. Потом ее навсегда закроют на женской половине дворца - и выйдет она оттуда только небесной дорогой, когда оборвется ее земной путь. Никогда больше не идти ей с караваном от колодца к колодцу, не встречать солнце. Не видеть никого, кроме рабов, евнухов да, если очень сильно повезет - пару раз самого Священного Кесара. Даже дети не будут принадлежать ей. Дети рабыни принадлежат господину.

Шекер посмотрела на головную повязку. Взгляд невольно задержался на жемчужинах в перекрестье белых нитей. До захода солнца... Интересно, от этого яда умирают очень больно? Хотя, какая разница? Если проглотить перед самым закатом, мучиться недолго. Пожалуй, следует поблагодарить мать. Она сделала и в самом деле отличный подарок.

Шариер она проспала. Паланкин на спине верблюда покачивался так мерно, что Шекер задремала... И проснулась только тогда, когда маленький караван втянулся в объемное чрево дворца Священного Кесара.

Вокруг было людно. Ходили и бодро распоряжались грозные аскеры, жрецы благословляли все подряд, некоторые вещи по два-три раза, верно, те, которые вызывали подозрения.

Как ни странно, сама девушка как будто никаких подозрений не вызвала. Ее отвели в небольшую комнатку, усадили на мягкий ковер и принесли прохладной воды и фиников. Шекер с любопытством осматривалась, тихо надеясь, что это все же какое-то служебное помещение, а не комната, где ей предстоит теперь жить. Иначе яд стоит принять прямо сейчас: десять шагов в длину и шесть в ширину, потертый ковер, жаровня - к лету пустая и вычищенная и ни одного окна.

- Могу я получить мои вещи и драгоценности? - спросила Шекер немолодого толстого мужчину... не мужчину, судя по туфлям - евнуха. И не самого важного - туфли оказались простыми, коричневыми, не расшитыми даже стеклянным бисером.

- Не можешь, - высоким, визгливым голосом ответил тот, - и я бы на твоем месте захлопнул свой лягушачий рот. Никому не интересно, чего хочет какая-то рабыня.

Шекер удивилась, но виду не подала. Скандалить с рабом-евнухом для принцессы ниомов было примерно так же "почтенно", как убирать кучу за верблюдом. Впрочем, за верблюдом бы Шекер как раз прибрала спокойно, он - скотина полезная и ценная. А к чему жить на свете мужчине, от которого не дождешься ни защиты, ни работы, ни детей... Странное явление, которое существует лишь попустительством богов и духов, не иначе.

Евнух, похоже, ждал чего-то другого. Не дождался и хмуро ответил:

- Драгоценностей своих ты теперь не увидишь. Забрали в сокровищницу Кесара. Если он решит вернуть тебя отцу, вернет и цацки, а здесь женщины Священного носят только то, что он им пожалует. Чтобы сразу видно было, кто на каком положении.

- Понятно, - кивнула Шекер, сообразив, попутно, что есть, наверное, и еще одна причина забирать драгоценности. До шкатулок со "злыми иголками" и перстней с ядом додумались не только ниомы. Если бы кто-то захотел навредить Священному, то чего проще - подсунул девицу с таким перстнем. Хотя... предпоследнего кесара, как будто, так и извели. Подсунули девицу, больную какой-то хворью.

Сидя напротив девушки, на корточках, евнух смотрел на нее испытующе, словно пытался понять, что она за птица. Ну-ну... Попробуй, разгляди цветок пустыни под несколькими покрывалами.

Появились рабыни, судя по возрасту - почти преклонному и коричневым алобеям без вышивки - тоже из низших. Тех, кто полы моет и ночную посуду выносит. Как женщины попали в такое незавидное положение - Шекер было совершенно понятно. Бывшие личные служанки кого-то из жен или сестер прежнего Священного. Госпожу казнили во славу кесара, а рабыням такая честь не светила... но и приближать к себе ту, что, возможно, была доверенной у прежней хозяйки - таких дур на свете нет. А если и есть, то в кесарский гарем они точно не попадают.

Отпустить? С теми тайнами, которые они, скорее всего, хранят в своей памяти? Если только сразу на небесную дорогу. Скорее всего, им было предложено выпить яд, но женщины отказались. Предпочли ведра и горшки. Их судьба - их выбор. Положа руку на сердце, Шекер их понимала. Сама предпочла бы потянуть обезьяну за хвост - вдруг боги еще улыбнутся. Только мертвый уже ничего не может, а живой - побарахтается.

Рабыни ловко и деликатно помогли ей раздеться, обтереться ароматной водой и облачиться в новую нижнюю рубашку из тонкого полотна. Не шелка - ну да она ведь пока и не кесару на ложе собирается. А такую ткань, легкую и приятную, Шекер любила. Только не знала, откуда ее привозят.

А дальше ее стали заворачивать в ее же покрывала и девушка не ждала беды. А она вот тут и грянула. Сперва Шекер не сообразила, что это именно беда - уж больно спокойным был ее голос.

- Всего шесть покрывал? - удивился евнух, - а где же седьмое?