Принцесса Эрдо

Проговорив это, сам Сократ совсем обессилил и упал на руки слуг. Сознание его снова оставило. А Эйдар уже помчался по подворью отдавать приказания:

- Скорее найдите уцелевшую комнату с камином! Дров отыщите! Нагрейте воды!

Даберт стоял в задумчивости. Он уже не знал, радоваться ли ему воскресению княжны или нет. За его спиной двое салигардов взволнованно перешептывались:

- Да ведь он и на самом деле святой! Это он ее оживил!

- Посмотреть бы надо, поднимется ли она на ноги. Сам-то он не слишком хорошо себя чувствует, да и дохляк дохляком.

- Фужак так или иначе мертв. Прахом пошел наш орден.

- Люди тут и там говорят о каких-то новых законах.

Герцог обернулся на них, грозно нахмурившись и давая понять, что ему все было слышно, но салигарды даже не заметили его взгляда и прошли мимо, увлеченно продолжая разговор. Недовольно крякнув, он обернулся на висящего на руках прислужников святого брата.

- Ну, отнесите его что ли в какую-нибудь комнату, укройте там чем-нибудь. Если уж на самом деле святой, так не умрет…

Оставаться в разрушенном замке не было никакой возможности, ночевать герцог со свитой отправились в походный шатер. К тому же у Даберта голова шла кругом от всего того, что произошло в один только день: и штурм замка, и победа над Ульгердом, и смерть Фужака, и сын… Торжества, обычно сопровождаемые бурным весельем, пьянством и глумлением в захваченном замке, пришлось отменить из-за скоропостижной смерти священника. Салигарды возложили его тело на помост, выстроенный в одночасье посреди двора, и приготовились провести в молитвах всю ночь, прощаясь со своим суровым предводителем. Кругом горели костры и факелы: нужно было позаботиться о том, чтоб вечно темный, воспользовавшись тем, что Салара нет на небесах, не уволок душу аббата в свое мрачное царство.

Всех пленных заперли в подвале донжона; из всех помещений башни именно подземелье пострадало меньше всего при пожаре. Ульгерда поместили отдельно, без своего господина пленники должны были вести себя спокойней. Даберту предстояло до утра решить его судьбу. В иных условиях это было бы просто, но теперь, когда барон стал в первые ряды зарождающегося духовного движения, убив его, герцог боялся прогадать. За ним стояли уже многие. Вот и барон Бласт прислал гонца, сообщив, что он с другими вассалами Ульгерда на подходе к Салинас Вердас и требует освободить своего сеньора, если тот жив, или заплатить чистым золотом, если он мертв. Требовалось поразмыслить и над тем, как поступить с новоявленным посланником Салара. На всякий случай герцог приказал присмотреть за ним. Легче всего было бы прикончить его, пока он находится в беспомощном состоянии, но тогда простолюдины окончательно поверят в то, что он святой. А живого святого всегда легче разоблачить, чем мертвого. Тем не менее, Даберт решил побеседовать с ним: необходимо было удостовериться в том, что это учение не несет угрозы его личной власти.

Перебираться через ров нужно было теперь на плоту, потому что плавучий мост окончательно ушел под воду. Перевозчик уже стоял наготове, но герцог остановился в раздумье. Свита молча ждала его решения.

- Нет, все-таки надо мне поговорить с этим святошей,-произнес, наконец, Даберт и повернул обратно в замок.-А вы все свободны! Располагайтесь на ночлег. Только прежде распорядитесь выставить дополнительные дозоры: барон Бласт с товарищами может пожаловать в скорости…

Эйдар не принимал участия в погребальной молитве салигардов. Он засомневался в ордене и своем предводителе еще во время несостоявшейся казни ведьм.

Окончательное решение расстаться с воинством солнца пришло позднее. Когда барон Ульгерд с войском стоял у стен монастыря, многие салигарды ушли с аббатом через потайной подземный ход, оправдываясь тем, что должны были спасти священные реликвии, а вместе с ними заодно и все золото и драгоценности, хранившиеся в аббатстве. Бранд и несколько верных ему рыцарей приняли решение остаться и защитить монастырь. Фужак не возражал и даже благословил их, хотя всем было понятно, что они обречены на смерть. Тогда Эйдар и решил, что если Салар оставит ему жизнь, он уйдет из ордена. Но нужно было сделать это официально и по чести.

Сначала его ранение и болезнь помешали ему, затем этот поход, в котором он не собирался принимать участие, пока не узнал, что в Салинас Вердас находится княжна. Тогда он понял, что это его судьба. Все должно было решиться именно в этот раз. Но Фужак мертв, и орден, скорее всего, распадется. Вопрос отпал сам собой.

Дверь в покои, где лежала Лана, пронзительно скрипнула, это слуга принес еще охапку дров для камина. Эйдар сам поддерживал в нем огонь, не отходя ни на шаг от принцессы. Теперь он отвернулся от нее, чтоб помешать угли, и не мог видеть, как она открыла глаза. Ее разбудил тот самый противный дверной скрип.