Принцесса где-то там

Дела под пижамой обстояли так себе. Повязка на шее, которую поцарапала пуля Вито Дженовезе, повязки на ободранных об наручники запястьях, тугая повязка поперек тела, потому как несколько ребер все-таки треснули, и одно сломалось, пластырь на бедре, где остался ожог после выстрела, повязки на обеих ступнях, которые я повредила во время пробежки по пустырю, лицо частично распухло, хорошо хоть, нос не сломан и все зубы целы, и на подбородке шов аж в четыре стежка, а я даже не помню, обо что и в какой момент я им приложилась. Без пяти минут египетская мумия, в общем.

Но никакого дискомфорта я не испытывала, что, видимо, объяснялось лошадиной дозой обезболивающего, которую мне вкололи.

Помимо палаты и пижамы, мне выдали еще и лечащего врача, и им, конечно же, оказался молодой красавчик с белозубой улыбкой и игривыми кудряшками. Честно говоря, я бы предпочла какого-нибудь средних лет коротышку с брюшком, намечающейся лысиной, козлиной бородкой и в очках.

Хотя бы для разнообразия.

— Шрам на подбородке останется, — сказал доктор Красавчик во время утреннего посещения. — Позже мы сможем убрать его с помощью пластики.

— Обойдусь, — сказала я.

— Шрамы украшают мужчин, не женщин, мисс Кэррингтон.

Мне хотелось ответить ему что-нибудь вроде: «Отлезь, гнида», но я сдержалась и просто угукнула.

— Впрочем, к этому разговору мы вернемся позже, — сказал он. — Как ваше самочувствие?

— Превосходно, — сказала я. — Когда я смогу поехать домой?

— Не раньше, чем через неделю.

Я покачала головой, и у меня даже не потемнело в глазах. Прогресс налицо.

— Это слишком долго.

— У вас огнестрельное ранение…

— Царапина.

— …множественные ушибы, синяки и гематомы, ссадины и подозрение на заражение крови и сотрясение мозга, — сказал он. — Я не могу отпустить вас в таком виде.

— Сами не можете или ТАКС не велит?

— Мне не поступало никаких инструкций на этот счет.

Вранье.

— Тогда я могу идти?

— Вы еще не готовы выйти за ворота нашей клиники.

— Разве вы не должны руководствоваться в первую очередь желаниями пациента?

— В первую очередь мы должны руководствоваться клятвой Гиппократа.

— Ну так и не вредите, — сказала я.

— Встаньте, — попросил он.

Я встала. Меня качнуло.

— Видите?

— Это всего лишь минутная слабость, — сказала я. — К вечеру я буду в норме.

— Вечером и поговорим, — сказал он.

* * *

Той ночью на пустыре из «эскалейда» вылез агент Доу. С ним был еще один парень, не похожий на агента, хотя одет он был также. Но он был моложе первых двоих, какой-то субтильный, с длинными волосами, и темные очки он не носил.

— Вы молодцы, — сказала я.

— С вами все в порядке, Боб? — спросил агент Доу.

— Конечно, — сказала я. — Все отлично. Вы все правильно сделали.

— Мы приехали, как только смогли.

— Ваша контора здорово меня подстраховала. — согласилась я. — Изумительное прикрытие. Надежное, блядь, как швейцарские часы.

Я швырнула пистолет агента Смита им под ноги. Длинноволосый юнец подобрал его, покрутил в руках и сунул в карман. Агент Доу с любопытством посмотрел на труп ковбоя.

— Кто это был?

— Это был Мясник со сто сорок шестой улицы, — объяснила я. — В машину которого я никогда бы не попала, если бы ваше чертово агентство не кинуло меня в ресторане, полном гангстеров. Мне пришлось застрелить пять человек, агент Доу. Кто я по-вашему? Терминатор? Или меня зовут Никита?

У него была непроницаемая рожа, а глаза он, несмотря на ночь, все равно прятал под темными очками, и это бесило меня еще больше.

— У вас истерика, Боб.

— Даже если так, мне кажется, что я имею на нее полное право, — заявила я.

— Мы все вам объясним…

— Идите к черту, — сказала я. — Сейчас я не хочу объяснений. Я хочу к врачу и в кровать. Если вы и с этим не можете мне помочь, я справлюсь сама.

Сейчас мне уже было наплевать на все вопросы, которые мне могут задать в нашей больнице. В крайнем случае, я могу списать все на Мясника.

Скажу, что это была моя личная спецоперация, о которой я никого не ставила в известность. Пыталась поймать маньяка на живца. Ну, дура, да.

Но сработало же.

— Это агент Джонсон, — сказал агент Доу, указывая на юнца. — Он отвезёт вас в больницу. Садитесь в машину, Боб.

Агент Джонсон открыл мне заднюю пассажирскую дверь и попытался помочь залезть в машину, но я оттолкнула его руку.

— Не прикасайтесь ко мне.

Я села в машину и закрыла глаза. Больше всего мне сейчас хотелось потерять сознание и очнуться в каком-нибудь другом месте, пусть даже в муниципальной больнице, но уже после того, как все эти приятные процедуры, которые мне предстояли, закончатся.

Пока я сидела в машине, а агент Джонсон устраивался за рулем, агент Доу достал из кармана телефон и вызвал на пустырь группу зачистки.

Что ж, похоже, что официально дело Мясника со сто сорок шестой улицы так и останется нераскрытым.

* * *