Принцесса гламура

Ник тоже мысленно ругал себя за бестолковость. Он тысячу раз представлял их встречу, готовил речи, пылкие признания в любви… Такие, услышав которые, Бенедикт никогда не сможет уйти. Почему же сейчас он стоит перед ней как истукан?

– Ник…

– Бенедикт…

Они одновременно подались навстречу друг другу.

Еще мгновение – и они заключили бы друг друга в объятия, но какой-то невидимый барьер помешал им сделать это. Так они и замерли в шаге друг от друга.

Бенедикт опустила глаза и наконец сказала:

– Ник, простишь ли ты меня когда-нибудь?

– За что? – глухо спросил он.

Он видел, что Бенедикт трудно, но не смел мешать ее «взрослению». Возможно, ей впервые приходилось не только признавать свои ошибки, но и молить об их прощении.

– Я не поверила тебе. Я думала… думала, что это ты отдал снимки в журнал.

– Это было самое простое решение, – резонно заметил Ник, с интересом и внутренним волнением наблюдая за Бенедикт.

Ее губы дрожали. Сплетенные пальцы побелели от напряжения. Вся фигура Бенедикт кричала о ее страдании и самопреодолении.

– Но я должна была защищать тебя, а не обвинять. Ник, прости меня.

– Я тебя уже давно простил, – тихо сказал Ник. Он осторожно поднял двумя пальцами ее подбородок и заглянул девушке в глаза. – Я ведь люблю тебя, Бенедикт.

– Я тоже люблю тебя, Ник. Но эта история… сможем ли мы забыть ее? Не станет ли она вечным укором мне и столбом на нашем пути?

– Это зависит от нас самих, – вздохнул Ник. – Готова ли ты начать все сначала?

– Да, – выдохнула она, завороженно глядя в его глаза и растворяясь в янтарном блеске. – А ты?

– Думаю, да.

Наконец Ник сделал шаг вперед и обхватил талию Бенедикт обеими руками. Долгожданный страстный поцелуй помог обоим справиться с напряжением и неловкостью, вызванными разлукой.

Когда Бенедикт оторвалась от губ Ника, то встретила его потемневший взгляд, полный любви и желания. Однако она пока не могла отдаться своим чувствам. Прежде она должна сказать ему всю правду. Между ними не должно оставаться преград. Не только вещественных, но и духовных. Без искренности и откровенности невозможно построить чистые, крепкие отношения. Даже если влюбленные едва сдерживают поводья собственной страсти.

– Ник, я должна тебе кое в чем признаться, – начала Бенедикт. Теперь, когда она чувствовала тепло его рук, говорить стало во много раз легче. – Историю с «Гео» придумал мой отец. Это он подкупил Филдинга.

– Я знаю, – спокойно ответил Ник, и Бенедикт едва не упала в обморок от всплеска чувств.

Как, Ник знал о махинациях ее отца и ничего ей не сказал?! Но почему? Почему он молча сносил ее обвинения и оскорбления, вместо того чтобы рассказать правду и назвать истинного виновника происшедшего?

– Нам с Фабианом сказал об этом сам Филдинг… – Ник усмехнулся, словно вспомнил забавный случай из жизни. – А ты откуда знаешь?

– Фабиан оказался смелее тебя, – ответила Бенедикт, все еще не понимая мотивов Ника.

– Гадаешь, почему я не выдал твоего отца? – спросил он.

Бенедикт кивнула.

– Я был уверен, что ты мне не поверишь. Более того, назовешь клеветником. Джозеф для тебя – не просто отец, он почти что божество. Я сразу это понял, едва увидел, каким восторженным взглядом ты смотришь на него. Странно, что ты поверила Фабиану. Наверное, потому что он в этой истории – лицо незаинтересованное.

– Вообще-то, – Бенедикт покраснела, – я и Фабиану-то не очень поверила. Но его обвинение было настолько чудовищно, что я обязана была поговорить с отцом.

– Но ты ведь хотела услышать опровержение словам Фабиана, не так ли?

– Ник, с тобой даже неинтересно. Ты читаешь меня, как раскрытую книгу, – улыбнулась Бенедикт. – Неужели во мне нет ничего такого, что остается для тебя загадкой?

– Ну почему же? Есть.

– И что же это?

Ник снова сжал ее в своих объятиях и, склонившись к ее уху, прошептал:

– Не понимаю, что ты во мне нашла.

По ее щеке к губам скользнули губы Ника, и Бенедикт подчинилась его игре. Она подняла голову навстречу поцелую, и Ник, притянув ее к себе, прижался к ее губам. Бенедикт и не думала сопротивляться. Напротив, она полностью отдалась чувствам и наслаждению.

Внезапно его поцелуй стал более требовательным и страстным, и Бенедикт всем существом невольно откликнулась на зов, губы сами собой приоткрылись. Она была охвачена жарким огнем, прекрасным и одновременно пугающе мощным, а Ник тут же воспользовался ее минутной слабостью, и его язык молнией обжег нежную тайну ее рта.

Наконец Бенедикт очнулась, почувствовав, что Ник неохотно оторвался от нее.

– У меня для тебя не очень хорошая новость, – сказал он, и сердце Бенедикт ушло в пятки.

– Что случилось? – с такой тревогой спросила она, что Ник поспешил ее успокоить:

– Не волнуйся. Ничего страшного. Все живы и здоровы.

– Тогда что за новость?

– Завтра я должен лететь на Аляску.

– Снова в командировку? Так скоро?