Читаем Принцесса и Генерал(СИ) полностью

Бот замер на площадке, засыпанной желтой песком, от которой к зданию ведет аллея из корявых пожухлых деревцев. Они, бедненькие, усиленно пытались выжить в здешнем сухом жарком климате, но, судя по жалкому виду, борьбу за жизнь в царстве раскаленного песка проиграют. У меня самой песок уже начал забиваться между пальцами, добавляя неприятных ощущений от Ватерлоо.

У входа нас встретил караульный и с не меньшим любопытством, хоть и тщательно скрываемым, таращился на меня и парящий за мной багаж. Оценив его габариты, поняла, что в двери такая конфигурация нанатов не пройдет. Сжав сережку с фальшивыми гранатами, активировала модуль управления и приказала нанатону перестроиться. Черная блестящая масса, не приземляясь, завибрировала и бесшумно, словно мазутная клякса, стремительно перетекла, уплощаясь и вытягиваясь, распределяя багаж как на ленте транспортера.

Проходившие по дорожке мимо военные притормозили, с удивлением наблюдая за происходящим. А я мысленно усмехнулась: мои продвинутые коллеги, увидев прототип нанатона при оформлении патента, тоже замирали с открытыми ртами и широко распахнутыми глазами. Мне тогда многие выказали недоумение: зачем использовать фактически оружие в качестве носильщика багажа или 'гравитумбы'. Они еще не знали всех возможностей и функций нанатона...

Внутри здания царила прямо-таки волшебная прохлада. А вездесущий песок даже сюда забрался, едва слышно шурша под нашими ногами. Согласно карте-схеме, по которой я мазнула взглядом в холле, внизу расположены служебные кабинеты, а на двух верхних этажах - жилые помещения командного состава базы.

В приемной адъютанта не оказалось, а 'древнего' образца распашная дверь одного из двух кабинетов оказалась приоткрытой, позволяя отлично слышать мужские голоса. Разговаривали двое: один - мощным басом, второй - мягким вкрадчивым баритоном. И у обоих в голосе явственно звучало недовольство:

- И долго мне здесь этого ботаника ждать? Они уже час назад приземлились, - вопрошал баритон. - Вся группа в сборе, а мы жаримся на этой выжженной планете...

- Торопишься на тот свет, Х'элир? - осведомился бас.

- Зыков, а ты оптимист, я погляжу... - так-так, значит басит тот самый главный на Ватерлоо генерал.

- Да ладно, сколько мы друг друга знаем? Чего скрывать, шансы, что вы вернетесь - пятьдесят на пятьдесят.

- Чтоб у тебя язык отвалился, предсказатель недоделанный, - вкрадчивые нотки в мягком голосе исчезли, впрочем, как и сама мягкость, превратилась в сталь.

- Хорошо, ради тебя, мой друг, заделаюсь в конченые оптимисты! - добродушно рассмеялся бас.

- Кончай болтать лучше, свяжись с курьером, наконец, узнай, где там нашего ботаника носит. Неужели тоже решил под умирающего закосить?

- Заметь, я, как оптимист, хочу тебя порадовать, - с ярко выраженным предвкушением в голосе бас продолжил, - твой ботаник - женщина!

- Ты шутишь? - разозлился баритон. - Профессор Кобург, насколько я понимаю в ваших земных фамилиях, - мужчина и...

- Увы, дружище, в данном случае это женщина. И везут ее с... Тру-на-Геша...

Снова громоподобный смех, а у меня в груди все сжалось от злости. Оала дернулся к двери, чтобы обозначить наше присутствие, а я непроизвольно уперлась ему в грудь, желая дослушать.

- Твое начальство повредилось умом? - 'баритон' рыкнул и дальше вовсе обозлился. - У меня на борту сотня голодных до секса мужиков. Мы полгода в рейсе, таскались по окраинам галактики. А вы бабу мне в команду решили подложить? Из-за этой... вертихвостки с Тру-на-Геша у меня могут возникнуть нешуточные проблемы. Да ее порвут там на радостях...

Я чуть не обмякла на руки своему курьеру. Ноги ослабли, горло пересохло, захотелось срочно вернуться в родную лабораторию. Какие полевые работы? К черту все! Хочу домой, где безопасно.

- Она не коренная труна, а землянка, так что, может не все потеряно, - усмехнулся бас.

- Ты сам-то веришь? На Трун-на-Геше - нормальные не выживают! Сумасшествие заразно!

- Х'элир, я понимаю. Был бы выбор - кандидатуру переиграли бы. Но ты сам в курсе происходящего. Время поджимает, а если ситуация выйдет из-под контроля, пострадают все. Только поэтому именно тебя, несмотря на долгий рейс, назначили сопровождать миссию. И если придется, ты будешь лично следить за этой бабой, чтобы она вернулась целой и, по возможности, невредимой. Даже если...

Тут Оала не выдержал, кашлянул пару раз и, убрав мою руку, вынудил пройти в кабинет. Вытянувшись в струнку, он отрапортовал:

- Капитан Оала из ОБОУЗ, профессор Кобург доставлена.

С минуту, наверное, в кабинете царило молчание. Собеседники рассматривали меня, а я - их.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза