Принцесса и королева, или Черные и зеленые

И Танец начался как раз, когда звучали его слова. На Дрифтмарке корабли Морского Змея подняли паруса в Халле и Спайстауне, дабы перекрыть Глотку и перерезать все торговые пути Королевской Гавани. Вскоре после того Джекейрис Веларион на своем драконе Вермаксе вылетел на север, его брат Люцерис на Арраксе – на юг, тогда как принц Деймон направил Караксеса к Трезубцу.

Однажды Харренхолл уже показал, как он уязвим с неба, – когда Эйгон Дракон сокрушил замок. И едва Караксес поджег верхушку башни Королевский Костер, сир Саймон Стронг, пожилой кастелян замка, поспешил спустить знамена. Вместе с замком принц Деймон разом захватил и немалые богатства дома Стронгов, и дюжину ценных заложников, среди которых были сам сир Саймон и его внуки.

Тем временем принц Джекейрис облетал на своем драконе север, побывав в Долине у леди Аррен, в Белой Гавани у лорда Мандерли, в Систертоне у лордов Боррелла и Сандерленда и в Винтерфелле у Кригана Старка. Принц был столь обаятельным, а дракон его – столь устрашающим, что каждый лорд, которого посетил Джекейрис, обещал оказать поддержку его матери.

Если бы полет его брата, «более краткий и безопасный», завершился таким же образом, удалось бы избежать многого множества бедствий и кровопролитий.

Все наши источники сходятся на том, что трагедия, постигшая Люцериса Велариона в Штормовом Пределе, не была плодом чьего-либо умысла. Первые битвы Танца Драконов велись перьями и воронами, угрозами и обещаниями, указами и уговорами. Убийство лорда Бисбери на Зеленом совете пока не получило широкой огласки; большинство полагало, что его светлость томится в каком-то подземелье. Хотя некоторых знакомых лиц не стало видно при дворе, ничьи головы над воротами замка не появились. И многие еще сохраняли надежду, что вопрос о престолонаследии может разрешиться мирным путем.

Но иными были замыслы Неведомого. Ибо нет сомнений – та гибельная случайность, что свела вместе двух принцев в Штормовом Пределе, подстроена именно его зловещей рукой. Дракон Арракс несся стремглав, опережая надвигавшийся шторм, и доставил-таки Люцериса Велариона в безопасный двор замка… лишь дабы тот обнаружил там перед собой Эймонда Таргариена.

Вхагар, могучая драконица принца Эймонда, первой почуяла их приближение. Стражники, обходившие мощные зубчатые стены замка, вцепились в свои копья от внезапного ужаса, ибо рев пробудившейся Вхагар потряс Твердыню Дюррана до самого основания. Говорят, даже Арракс дрогнул от сего звука, и Люку пришлось хорошо поработать кнутом, дабы заставить дракона приземлиться.

На востоке сверкали молнии, и шел проливной дождь, когда Люцерис спрыгнул со спины своего Арракса, сжимая в руке послание матери. Конечно же, он понимал, что означает присутствие Вхагар, посему не удивился, встретившись лицом к лицу с Эймондом Таргариеном в Круглом чертоге, на глазах у лорда Борроса, четырех его дочерей, септона, мейстера, четырех десятков рыцарей, стражников и слуг.

– Гляньте на сие унылое создание, милорд! – выкрикнул принц Эймонд. – Малыш бастард Люк Стронг!

Самому Люку принц бросил:

– Ты промок насквозь, бастард. Из-за дождя, или же ты обмочился от страха?

Люцерис Веларион обратился только к лорду Баратеону:

– Лорд Боррос, я доставил вам послание от моей матери, королевы.

– От потаскухи Драконьего Камня, он хочет сказать! – принц Эймонд рванулся вперед и попытался выхватить письмо из руки Люцериса. Но лорд Боррос прорычал приказ, и вмешались его рыцари, разведя принцев. Один отнес письмо Рейниры на помост, где его светлость восседал на троне Штормовых королей древности.

Никому доподлинно не ведомо, что же чувствовал в тот миг Боррос Баратеон. Слова тех, кто был тогда в Штормовом Пределе, весьма различествуют. Одни говорят, что его светлость покраснел и смутился, ровно муж, застигнутый законной супругой в постели с другой женщиной. Другие же утверждают, что Боррос, казалось, наслаждался мгновением, ибо его тщеславию льстило, что и король, и королева одновременно ищут его поддержки.

Но по поводу того, что было сказано и сделано лордом Борросом, все свидетельствующие сходятся. Не ведавший грамоты, он отдал послание королевы своему мейстеру, а тот взломал печать и прошептал послание в ухо его светлости.

Лицо лорда Борроса омрачилось. Огладив бороду, он бросил хмурый взгляд на Люцериса Велариона и сказал:

– И если я исполню, что велит твоя мать, на которой из моих дочерей ты женишься, мальчик? – и лорд указал рукой на четырех девушек:

– Выбирай.

Принц Люцерис только и мог, что залиться румянцем:

– Милорд, я не свободен, и не могу вступить в брак, – отвечал он. – Я помолвлен со своей кузиной Рейной.

– Я так и думал, – бросил лорд Боррос. – Ступай же домой, щенок, и вот что скажи своей суке-мамаше: лорд Штормового Предела не пес, которому можно свистнуть всякий раз, как придет нужда натравить его на своих врагов.

И принц Люцерис развернулся, дабы покинуть Круглый чертог.

Но принц Эймонд обнажил свой меч и сказал:

– Постой-ка, Стронг!

Принц Люцерис помнил данное матери обещание: