Принцесса Иляна

Произнося это, Илона старалась, чтобы в голосе не проскальзывало раздражение. Ей хотелось бы спросить: «Зачем ты пришёл? Что тебе сейчас от меня нужно? Здесь ведь не спальня!» — однако следовало сдержаться и промолчать, а муж, не догадываясь, что неприятен супруге, отдал ей цветок:

— Ты в сотню раз прекраснее, чем он.

Илона посмотрела на колокольчик, вдруг подумав: «Почему цветок? Почему не пирожное?» — и опять вспомнила, что прошлое осталось в прошлом. Человек, который сейчас склонился над ней, не был Вацлавом и даже не был тем мальчиком, который когда-то вложил ей в руки ящерицу, а затем сказал: «Ты смелая». Помнится, Ладислав Дракула тоже сказал ей: «Ты смелая», — но совсем по другому поводу.

«С чего ты взяла, что этот человек похож на тех, кого ты знала прежде? — спросила себя Илона. — Он другой. И ты его совсем не знаешь, а когда узнаешь, тебе это наверняка не понравится».

IV

День охоты был последним днём торжеств, а на следующее утро новобрачные смогли наконец переехать из дворца в собственный дом, расположенный в Пеште, городке рядом со столицей, на противоположном берегу Дуная.

Супругов сопровождали родители невесты, а по настоянию Илоны поехала и Маргит. Дорогу показывал какой-то усатый чиновник, одетый нарядно, но не очень богато. Оказалось, он занимался благоустройством дома и очень гордился своим поручением, полученным от Его Величества, поэтому порученца заметно огорчал скептицизм, проявляемый родителями новобрачной.

В первый раз скептицизм проявился, когда выяснилось, что Илона и остальные женщины не могут ехать в колымаге и должны воспользоваться крытыми носилками, ведь переправляться через Дунай придётся на пароме, а колымага там не поместится — лишь трое носилок и три верховые лошади.

— Что же это за глушь такая, если туда даже на колымаге не доедешь? — удивилась мать Илоны, на что королевский чиновник вежливо возразил:

— Ну, что вы! Это вовсе не глушь.

Паромами служили большие вёсельные лодки, которые по форме больше походили на корыта. Острого носа ни у одной из них не было, зато вместо носа имелась вторая корма.

Лодка, не разворачиваясь, плавала по реке, приставая к берегу попеременно то одной кормой, то другой. Как только этот паром причаливал, через корму на пристань перекидывались деревянные мостки, чтобы одни пассажиры могли выйти, а другие — загрузиться, и так с утра до темноты.

— А мы не утонем? — спросил отец Илоны. Он, спешившись вслед за зятем и королевским слугой, с подозрением глядел, как на паром заводят лошадей и заносят пустые носилки.

— Ошват, никто из нас не утонет. Я ручаюсь, — произнёс Ладислав Дракула, первым ступив на мостки парома и подавая руку супруге: — Ты ведь не боишься? Нет?

— Не боюсь, — ответила Илона, вдруг обнаружив, что за последний месяц эта фраза стала привычной.

Держась за мужнину руку, она прошла по мосткам, не таким уж шатким, а когда судно отошло от берега, то стало казаться не таким уж утлым. Илона даже решилась пройтись по парому — хотела подойти к родителям, но муж шепнул:

— Куда ты? Побудь со мной.

Супруга Дракулы осталась на месте и лишь смотрела, как яркое солнце отражается в волнах реки и рассыпает по воде сотни бликов, от которых хотелось сощуриться. Это мешало разглядеть приближающийся Пешт, который подобно Буде стоял на самом берегу Дуная, обнесённый каменными крепостными стенами.

— Никогда не была в Пеште. Только видела его издали, — сказала Илона мужу, избегая неловкого молчания, а затем спросила: — Сколько нужно времени, чтобы обойти весь город? День? Два?

— Не знаю, — ответил муж.

— Не знаешь? — удивилась Илона. — Ведь ты жил там около месяца.

— Да, — кивнул Дракула, — но у меня не было возможности узнать, насколько велик город. Мне не разрешалось бродить по улицам. Всё, что я знаю, это дорога из моего дома до храма, а ещё — дорога из моего дома до пристани, к реке, — он как-то по-особенному улыбнулся. — Я ходил на пристань не так часто, как в храм, но помню этот путь, будто прошёл его тысячу раз, ведь он вёл меня в Буду, на встречу с тобой. Хочешь, перечислю всё, что есть на этом пути? — Муж сильнее сжал супруге руку.

Илона смутилась:

— Прошу тебя, не нужно.

— Не нужно перечислять?

— Не нужно так крепко держать меня за руку.

* * *

Сам город родителям новобрачной тоже не понравился. Дощатые пристани, деревянные домики служебных построек рядом, каменные домики пригорода, возвышающаяся за ними крепостная стена с широким зевом открытых ворот, шпиль католического храма, виднеющийся из-за стены, — казалось, всё вызывает у родителей невесты неудовольствие.

— И наша дочь станет жить в таком месте? — спросила мать Илоны, стоя на пристани и почти с презрением оглядывая всё вокруг. — Какой-то захудалый городишко.

Агота неодобрительно смотрела даже на людей, проходящих мимо, а ведь это не были какие-то оборванцы — самые обычные прохожие, да и пристань была не грязнее, чем с противоположной, будайской стороны.