Принцесса из рода Борджиа

— Твоя дочь! — внезапно вскричал он. — Пусть ты меня не узнаешь! Пусть я не существую больше для тебя! Но ты мать. У тебя материнское сердце, поскольку оно умело любить! Твоя дочь! Твоя Виолетта!

— Что он говорит? — прошептал Карл Ангулемский, схватив шевалье за руку.

— Тише! — ответил шевалье. — Здесь происходит нечто ужасное.

— Твоя Виолетта! — рычал Фарнезе. — Ее зовут Виолетта, твою дочь! У тебя есть дочь! Тебя и это не волнует?! Видимо, тебе нужно испытать потрясение, такое же, какое некогда испытал я… Слушай! Слушай внимательно! У тебя была дочь! Она страдала сильнее тебя! А теперь… О, теперь она мертва!

С трагическими нотами в голосе он повторил:

— Мертва! Мертва! Все мертво вокруг меня!

— Кто сказал, что Виолетта мертва? — раздался надрывный, раздирающий душу голос.

Растерянный кардинал увидел перед собой молодого человека с благородными и нежными чертами лица, хотя и искаженными в эту минуту ужасной душевной болью. Саизума, как будто все здесь происходящее не касалось ее, отступила назад. В этот момент она наступила на маску, которую Фауста сорвала с нее, — красную маску, скрывавшую ее вечное бесчестье. Саизума быстро подобрала ее и с удовлетворенным вздохом надела.

Вся красота ее внезапно исчезла. Взиравший на нее кардинал уронил голову на грудь и пробурчал что-то вроде проклятия. Леоноры больше не существовало. Перед ним была цыганка Саизума. Тогда Фарнезе повернулся к застывшему от горя молодому человеку.

— Кто вы? — спросил Фарнезе безразлично.

— О! — вскричал Карл с такой тоской, что заставил содрогнуться кардинала от страха, а Пардальяна — от жалости. — Вы сказали, что она мертва! Виолетта мертва! О! Скажите ему, Пардальян, скажите ему, что я обожал ее, и что я жил только надеждой найти ее! Скажите ему, что если она мертва, я тоже должен умереть!

Какое-то неистовство овладело несчастным юношей, и он грубо схватил Фарнезе за руку.

— Кто вы такой, вы сами? Кто эта женщина? Почему вы сказали, что Виолетта умерла? Откуда вы это знаете?

Поникший, мертвенно бледный, растерянный кардинал ответил:

— Кто я такой? Несчастный, которого в ужасный час прокляла женщина и который погиб от любви, снедавшей его душу! Посмотрите на меня… Я Жан де Кервилье, возлюбленный Леоноры де Монтегю, отец Виолетты…

— Ее отец! — воскликнул Карл, с ужасом глядя в лицо кардинала, искаженное страшным отчаянием.

— Ее мать! — прошептал Пардальян, с жалостью посмотрев на цыганку Саизуму.

— Бегите! — произнес кардинал как бы помимо своей воли. — Бегите, молодой человек! Не дотрагивайтесь до меня! Все, что связано со мной, — проклято!

— Я любил ее! — рыдал Карл. — И вы, ее отец, тоже дороги мне! О каком проклятии вы упомянули? Я хочу говорить о ней с тем, кто должен был воспитывать ее, охранять, любить…

Каждое из этих слов ранило сердце Фарнезе. Тот, кто должен был воспитывать Виолетту, охранять, любить?!. Несчастный юноша еще больше смутил душу Фарнезе, и ему захотелось отсюда скрыться. Он повернулся к Саизуме… к Леоноре.

— Идем! — прохрипел он, почти обезумевший. — Идем, бежим вместе!

Пардальян положил ему руку на плечо.

— Ну же, — сказал он, — будьте мужчиной. Вот мой друг, господин герцог Ангулемский. Он любил бедняжку Виолетту. Вы сказали, что она умерла. Не откажите, по крайней мере, в этом страшном утешении несчастному юноше: он должен узнать, как именно она умерла.

— Она, — прошептал Фарнезе, — была убита.

Пардальян вздрогнул. Мысль о герцоге Гизе пронеслась у него в голове.

— Убита? — переспросил он холодно. — Кем?

— Одной женщиной… тигрицей… О! Ей удалось ускользнуть! Горе мне, горе вам, потому что я не убил ее, хотя она была у меня в руках!

— Эта женщина! — прошептал, содрогаясь, шевалье. Задыхающийся от рыданий Карл тоже подошел к ним, чтобы услышать страшное имя.

Кардинал сделал над собой огромное усилие, и ему удалось обрести некоторое спокойствие:

— Не советую, — продолжал он, — не советую вам встречаться с ней. Вас уничтожат. Вы, который оплакивает Виолетту, который любит мою драгоценную дочь, — я испытываю к вам все то горькое сострадание, какое может испытывать человек, страдающий, как и вы. Герцог Ангулемский и вы, сударь, — берегитесь этой женщины. Вы знали и любили Виолетту, и эта женщина наверняка знает и ненавидит вас! Бегите, если есть время, бегите из Парижа, бегите из Франции, бегите из любой страны, где она может появиться; у нее везде шпионы, она все знает, все видит.

— Но вы сами! — воскликнул Пардальян, который не мог сдержать дрожи.

— Я другое дело! — ответил Фарнезе. — Я — приговоренный, который идет навстречу своей судьбе. Я поклялся, что Фауста умрет. И если Фаусте суждено умереть от руки человека, этим человеком должен быть я!

— Значит, женщина, которая убила Виолетту, это…

— Ее имя Фауста!

— Ах так! — воскликнул Пардальян. — Я вижу, мои подозрения были не напрасны! Что ж, Фауста, дочь дьявола, ты вмешиваешься не только в королевские дела, ты замешана в убийстве невинной девушки… Черт побери! Ты поплатишься за это!