Принцесса Кики

Обычно Туан возвращался из школы поздно – за час до заката. Летом вечера в Сиерне тёплые и неизменно тихие – перед закатом замолкают птицы, горожане отправляются по домам или в трактиры. Рынки и магазины уже часа два как закрыты, рабочий день окончен, даже детей уводят домой – после шести вечера закон запрещает им играть на улице. Так что шуметь в королевстве ровным счётом некому.

Туану нравилась тишина – в Сиерне она была спокойной и неопасной. Если бы он не волновался за Дею, возвращался бы позже – в школе Туан посещал много дополнительных занятий. Он ещё в первый год закончил основной курс (который у остальных студентов занимает лет пять, а иногда и десять) и сейчас пытался определиться с направлением высшего образования. Совершенно необязательного, но учиться Туану нравилось всегда. Тем более, в Сиернской школе можно было совмещать работу с учёбой: Туан помогал преподавателям с факультета зелий, а ещё подрабатывал на кухне, потому что готовить ему тоже нравилось. Всё это не было обязательным – за учёбу Туана платили Сады (поскольку принцесса фей отдала ему своё место в школе). Но Дее хотелось иметь красивые игрушки, а Туану хотелось, чтобы у неё было нормальное детство – как в разных счастливых историях. А не как у него.

В тот вечер Туан снова возвращался поздно. Зато с тортом – угостили на кухне. Торт был ягодный, с лёгким воздушным кремом и начинкой из мороженого. Его – в коробке с охлаждающим заклинанием – Туану сунула главная повариха, и отказаться дракон не смог: Дея любила мороженое. А Туан вот не любил принимать подарки – это заставляло его чувствовать себя обязанным… Но только если ради сестры…

Дея к возвращению брата обычно ждала его у калитки. Точнее, за калиткой – штраф никто не отменял, но через забор сестрёнка всегда выглядывала – высматривала брата. Хорошо хоть не взлетала – соседи соседями (и не на такое насмотрелись), а вот следящие заклинания могли счесть это нарушением правил. Выплачивать штраф Туану бы очень не хотелось – и он давно объяснил Дее, что делать можно, а что нельзя. Пока что сестра брата слушалась… пока.

Шум Туан услышал ещё у поворота на улицу и сразу же прибавил шаг. Голос сестры он узнал – она смеялась и что-то говорила, не очень внятное. Только с кем ей разговаривать? Соседке сейчас не до неё – она своих спать укладывает. Могла, конечно, заглянуть Виола… Но этой тоже сейчас не до драконицы – она разве что к Туану придёт, чтобы он снова ей объяснил манно-спектральный анализ.

Туан предположил худшее: явился кто-то из белых магов забрать сестру. Белые всегда охотились на боевых драконов, а Дея – лакомый кусочек: маленькая, необученная, невинная… Неопасная.

Последние два квартала Туан уже бежал, плюнув на сохранность торта. Если это правда белые… Виола, конечно, говорила звать её, если что, но Туан отлично знал цену таким обещаниям. С чего бы принцессе фей ссориться с Волшебным советом?

Дея играла с мячом. Посреди улицы, как будто начисто забыла про штрафы и просьбы брата. Она заливисто смеялась, подкидывала мяч, ловила, потом бросала его сидящему на скамье у забора человеку, тот ловил, тоже подкидывал – и кидал обратно драконице. Дея считала и хохотала, когда мяч перекручивался, падал, отскакивал или задевал безукоризненно-белую рубашку человека на скамье.

Не маг, понял Туан и облегчённо вздохнул. А потом человек обернулся к нему, и Туан чуть не выронил торт.

– Долго ты, – улыбаясь, сказал король Ромион и поймал мяч.

– Братик! – завопила Дея и, подпрыгивая, принялась кружить вокруг Туана. И с таким же энтузиазмом воскликнула: – Тортик!

Туан сгрузил ей торт – коробка была объёмная, но лёгкая.

– Отнеси в дом. И я же просил не выходить на улицу после шести!

– Роми сказал, что он мне разрешает, – с достоинством сообщила Дея, любовно поглядывая на "тортик". – Он же король – он может мне разрешать, правильно?

Туан покосился на короля и вздохнул.

– Неси в дом.

– Я воду вскипячу, мы же чай пить будем? – Дея повернулась к улыбающемуся королю. – Я с тобой тортиком поделюсь.

– Что, и в дом пустишь? – усмехнулся Ромион.

– Теперь пущу, – отозвалась девочка и потащила коробку к калитке.

Туан поклонился королю.

– Ваше Величество? Я думал, вы за мной пошлёте. – А про себя добавил: "Только не думал, что так скоро". Конечно, за всё надо платить, а король недавно назначил драконам пенсию. Большую, даже очень. Не просто же так.

– Зачем? – пожал плечами Ромион, вставая со скамьи. – Я просто хотел посмотреть, как вы. За казначейством в последнее глаз да глаз, одни воры вокруг… Всё нормально с деньгами, пришли?

– Да, Ваше Величество. мы с сестрой благодарим вас.

– Не стоит, – снова улыбнулся Ромион, и у Туана ёкнуло сердце. Король что-то хочет, но почему-то не решается сказать. Значит, это что-то ужасное. Может… белые пришли за Деей сначала к королю? Он же считается Туану официальным покровителем? И Ромион решил Дею продать?

– Твоя сестра пригласила меня к вам на чай, – нарушил наступившую было тишину король. – Я просто напоминаю.

Меньше всего Туану хотелось приглашать его в свой дом, но выхода не было.

– Простите, Ваше Величество. Прошу, – он распахнул перед Ромионом калитку, мысленно отменяя защитные чары.

– Чай готов! – закричала из беседки Дея. – Я тортик режу?

Тортик – тортирще, вообще-то – резал, конечно, Туан. Дее пока не разрешалось брать ножи. А Ромион на правах гостя оглядывался и делал комплименты саду – кажется, королю и правда тут нравилось. Во всяком случае, в его голосе Ромион распознал искренность – в отличие от его улыбки.

Спроси кто Туана, кого он боится больше – Дамиана или его брата-короля – Туан ответил бы, что брата. Дамиан был предсказуем, даже будучи Тёмным Властелином, а вот от его братца неизвестно, что ждать. И потом, когда человек умудряется столько фальшиво улыбаться… От него нужно держаться подальше. Туану это успешно удавалось – до этого лета.

– О, это Адея пекла? – попробовав кусочек торта, полюбопытствовал Ромион. – Обожаю её десерты!

Туана даже не удивило, что король знает школьную повариху по имени… Ромион всегда всех знал – и знал, что от них требовать. И дракону очень хотелось спросить, что же ему на этот раз нужно – но не при Дее же! Та лопала торт, болтала, смеялась и пару раз чуть не подпалила под королём стул. Туан не мог дождаться конца этого "чаепития".

– Красиво у вас, – повторил Ромион, когда драконица, наконец, ушла на кухню мыть посуду. – Уютно… – И он внимательно уставился на свисающий с потолка виноград. Тот ещё был зелёным и мелким – зато его было много.

– Благодарю, Ваше Величество. Могу я спросить? – напряжённо произнёс Туан, не выдержав наступившей тишины. – Чем я могу вам служить?

Ромион с преувеличенным любопытством изучал виноград.

– И дом у вас хороший… Удобно отсюда летать? Сад вроде бы большой…

Туан побледнел.

– Д-да… Ваше Величество… Чт-то случилось?

Ромион пропустил вопрос мимо ушей.

– Хм, там луг за городской оградой, насколько я помню. Ромашки, кажется? Ровный… На него садиться, наверное, хорошо… И если растянуть над ним заклинания, то вас и не засечёшь…

У Туана сердце ушло в пятки.

– В-ваше… В-величество… П-пожалуйста…

– Может, прикрепить этот луг к вашему дому? – Вам же так будет удобней? – Ромион нахмурился. – Да, наверняка. Завтра же распоряжусь. Или сегодня… Всё равно он вроде бы наш королевский, охотничий… А я не охочусь…

– К-когда? – выдохнул Туан, который сидел ни жив, ни мёртв. – Когда Дею забирают?

Ромион поднял на него взгляд.

– Что?

– Когда? – повторил Туан, понимая, что вряд ли король пришёл один, и отбиться наверняка не получится. К тому же, он ведь король, хозяин этой земли, он здесь силён – не дракону с ним тягаться… – Когда мою сестру заберут? Ваше Величество! Она ведь ещё ребёнок! – Это никогда не было достаточно весомым аргументом для хозяев Туана, когда тот был ребёнком… Но король Ромион не был похож ни на одного из них и может быть – пожалуйста, пусть! – получится надавить на его жалость. – Она не сможет без меня, для дракона десять лет не возраст, она ещё совсем малышка, вы же знаете, мы позже взрослеем, чем люди, пожалуйста…

Ромион хлопнул в ладоши.

– Погоди! Никто твою сестру никуда не забирает. Я вообще-то про луг говорил.

– А… Правда? – пробормотал Туан, краснея. – П-правда?

– Конечно! – Ромион фыркнул. – Я же сказал, что на моей земле вы под моей защитой. Живите спокойно. Я своё слово держу.

– Но белые маги… – Туан прикусил язык.

– Что – белые маги? – резко спросил Ромион. – Белые маги приходили за моим братом. Эти изверги ни тогда, ни сейчас ничего не получат. – Он с улыбкой посмотрел на дракона. – Не буду лгать, они приходили и за вами. Но им нечего мне предложить. Ты, как слуга, мне нужнее. И в будущем, возможно, твоя сестра – если пожелает. Я не заставляю себе служить, Туан. Я уважаю ваш выбор.

– Да, мой король, – пробормотал Туан, ни на мгновение ему не поверив.

Ромион кивнул и вернулся к винограду.

– Ваше Величество, и всё-таки, что вам нужно? – снова не выдержав тишины, спросил Туан.

Ромион покосился на него и вздохнул.

– Я могу надеяться, что то, что я сейчас скажу, останется в секрете?

– Да, Ваше Величество, – Туан вовсе не хотел узнавать никаких секретов – королевские тайны могут стоить жизни. Но "как слуга" он был важен для Ромиона, и это обещало Дее безопасность.

Ромион снова помолчал. Туан ждал, подавляя нетерпение. Где-то на кухне баловалась, выдыхая огонь, Дея.

– Я болен, – тихо сказал, наконец, Ромион. – Я хочу, чтобы ты сказал, что это за дрянь, и как она лечится.

– Ваше Величество? – Туан в недоумении уставился на короля. – Вы… уверены, что вы больны?

Ромион ответил ему саркастичным взглядом.

– Естественно. Или проклят. Последнее – скорее. Ты слышал о моём разводе, не так ли?

Туан кивнул. Все слышали – вся Сиерна проклинала эту ведьму, посмевшую играть с их королём в такие игры. И восхваляла этого самого короля, который обман вовремя раскусил.

– Мы расстались, – продолжал Ромион, – и, полагаю, она меня прокляла на прощание.

Туан снова присмотрелся к королю, но никакого проклятия или болезни не увидел. Что странно – маг жизни всегда видит такие вещи, как бы тщательно их ни прятали.

– Ваше Величество, как это выражается? Вы чувствуете боль? Где?

– Здесь, – мрачно ответил король, прикладывая руку к груди, там, где сердце. – Не так, как раньше – оно… саднит. И бьётся слишком часто. Ещё у меня жар – чаще обычного. Голова почти перестала болеть, зато я постоянно… не в себе. Никак не могу успокоиться. Руки дрожат, я не могу сосредоточиться. И я постоянно вижу её везде, во всех женщинах, а иногда и в мужчинах… нет, это нормально, наверное – со спины она почти как мальчишка. Её запах… постоянно рядом. Её голос… И мне постоянно хочется… чтобы она была рядом. Вернуть её. Или хотя бы увидеть… снова. – Ромион тяжело вздохнул и посмотрел на Туана прямо. – Найди, что это такое, и избавь меня от этой заразы. Она мешает мне жить. Это какой-то приворот?

– Вряд ли, Ваше Величество, приворот иначе действует. Вы бы не смогли играть с Деей, будь это приворот, – задумчиво отозвался Туан. – Вы позволите вас осмотреть?

Ромион кивнул и расслабился, откинувшись на спинку кресла.

– Делай всё, что нужно.

Туан взял короля за руку, сосредоточился… Но искал он тщетно: король был абсолютно здоров. Несмотря на жар и слишком частый пульс – однако, никакой "заразы" в его теле или ауре не было.

– Ну что? – спокойно спросил Ромион, когда Туан сел обратно в кресло. – Это лечится?

– Ваше Величество, прошу меня простить, но вы совершенно здоровы, – честно ответил Туан.

Ромион покраснел.

– Да как же здоров, если я вижу эту ведьму везде! Это что, нормально? Да я думать ни о чём, кроме неё, не могу! Это, по-твоему, тоже нормально?!

– Ваше Величество, – тихо ответил Туан. – Как маг жизни я говорю вам, что вы здоровы.

– Но это же ненормально! – выдохнул Ромион. – Что со мной?!

Туан сжал подлокотники кресла.

– Ваше Величество, по всем… вашим… м-м-м… симптомам. Мне кажется, вы влюбились.

– Что? – опешил Ромион. – Да что ты-то можешь об этом знать?

Туан пожал плечами.

– Именно так об этом пишут во всех трактатах. «Любовный сидром» или «любовная слабость». Раньше это считалось болезнью, но в наш прогрессивный век…

– Просто скажи: это лечится?

Туан сдержал улыбку.

– Ваше Величество, судя по вашему брату – нет.

– О звёзды! – воскликнул Ромион и схватился за сердце. – Нет! Только не это… Почему из всех… Она? А это точно не пройдёт? – Он снова поймал взгляд дракона. – У некоторых же проходит?

– Понятия не имею, Ваше Величество, это же не болезнь. Но… если вы хотите моё честное мнение… Разбитые сердца так просто не починишь. Вспомните Тёмного Властелина. Любовь – это сила, я однажды просчитался, когда недооценил её. Приготовьтесь к тому, что вам будет только хуже.

Ромион выругался.

– И… Ничего нет, чтобы можно было облегчить это? Никакого зелья? Лекарства?

– Простите, Ваше Величество, но нет. Или я дал бы это вашему брату, когда он стал Властелином. Если вы помните, ему даже отсутствие сердца не помогло.

– Вот это я влип, – беспомощно пробормотал Ромион. – Что же теперь делать?

Туан решил считать это риторическим вопросом.

…Неладное первым заметил не Ромион, а его советник. Точнее, советник первым об этом сказал, а так – Ромион даже не обратил внимания, что его начали сторониться. И случилось это приблизительно спустя две недели после исчезновения Кики.

Советник сказал:

– Ваше Величество, с вами всё в порядке? Вам не следует показаться врачу или придворному магу?

Ромион удивился. Только что они как обычно обсуждали государственные дела – у кого купить новый камень для квартала сапожников, когда открыть городскую бесплатную библиотеку и не приурочить ли к её открытию ещё и новую галерею. Ромион соглашался перенести из дворцовой коллекции некоторые картины, но ни король, ни советник не были уверены, что его примеру последуют другие аристократы. К тому же надо было убедить меценатов, что идея хорошая, чтобы они привлекли ещё и свободных художников…

И тут вдруг этот вопрос.

– А в чём дело? – поинтересовался король, перебирая свои заметки.

– Ваше Величество, вы точно хорошо себя чувствуете? – Джек смотрел на него очень внимательно и при этом хмурился.

Ромион даже бросил взгляд в зеркало – но с отражением всё было в порядке.

– Да. А что?

– Вчера на площади, Ваше Величество, вся столица рыдала после вашей игры. А три дня назад ваш любимый трактир, куда вы отправились вечером, так стонал, что стража решила, там кто-то умер. И в начале недели, когда вы взялись за скрипку, камердинеров и лакеев, которые ждали у ваших покоев, пришлось успокаивать сильными лекарственными зельями. Мне продолжать?

Ромион отложил документы и откинулся в кресле.

– Последнее время я плохо сплю, – признался он. – Но это нормально – развод был тяжёлым. Все эти слухи… Традиционалисты среди моих подданных… – Ромион тяжело вздохнул. – Возможно, ты прав. Мои зелья давно поря менять…

Лекаря к королю вызвали в этот же вечер, и надо ли говорить, что Его Величество оказался в совершенно здоров.

– Как часто вы пьёте тонизирующее зелье, мой король? – спросил лекарь.

Ромион нахмурился.

– Последнюю неделю я пью только успокаивающее и снотворное. Я же сказал, что плохо сплю.

– И как часто вы их пьёте?

Ромион ответил и сам испугался. Доза выходила даже не лошадиная, а драконья.

Лекарь же только покачал головой и выписал новое снотворное, которое Ромион сварил лично. Оно не помогло. Не помогала прийти в себя даже скрипка – Ромион так рассвирепел, когда понял это, что порвал струны.

Тогда-то Ромион и понял, что творится, нечто неладное. Скрипку он бы ни за что не сломал, будь он в порядке…

Конечно, первое, что ему пришло в голову – мысль о проклятьи. Ромион проанализировал самочувствие, понял, что всё хуже, чем он думал – и с каждым днём всё ужаснее. Образ Кики был повсюду, и Ромион мечтал от него избавиться.

Как было бы проще, окажись это и правда проклятье!

Лгать Туану было незачем, и Ромион ему поверил, как поверил, что помощи ждать неоткуда. Поверить оказалось легко – он словно всегда, где-то внутри, в сердце, знал это. Но с врагом легче бороться, если знаешь его в лицо – и Ромион был рад, что выяснил, в чём дело.

Он думал, что научится с этим жить, справится и всё пройдёт. Туан в данном вопросе не знаток, а Ромион много раз видел, как его подданные-аристократы то сходятся, то расходятся… Любовь, ха!

Он забросил скрипку и взял себе любовниц – сразу троих. Когда ты король, у тебя полно возможностей найти себе эту самую любовь. Кто откажет?

Не отказал никто, но спустя всего лишь неделю Ромион понял, что это не работает – только хуже становится. Он всё время мысленно сравнивал девушек с Кики, постоянно забывал их имена и так же постоянно путал их имя с Кинникией в постели. Легко выговаривал, кстати.

Ещё неделю Ромион пробовал удариться в работу – раньше всегда помогало. После разрыва с Виолой он так и сделал – сработало же.

Сейчас – нет.

Ещё неделя прошла, и Ромион совсем извёлся. Он почти не спал, не мог играть, жар стал постоянным. Ромион стал срываться на слугах, чего никогда прежде не делал. Не мог сосредоточиться в разговорах с советником и отправлял того решить всё самого. И уже три недели как не участвовал в переговорах и не бывал на приёмах – знал, что или не высидит, или проморгает что-нибудь важное. Мысли были только об одном – на Кики в прямом смысле клином сошёлся весь свет.

"Да она же ведьма, ей нельзя верить!" – уговаривал себя Ромион. Но, как оказалось, это было совершенно не важно. Кики хотелось – невыносимо! – даже просто увидеть. Снова взять за руку. Услышать голос.

Ромиону казалось, он сошёл с ума. Это же было совершенно на него не похоже и не подчинялось никакой логике! Ну как можно так быстро, так… внезапно заболеть кем-то? Да что в этой Кики такого-то? Те же любовницы были куда краше её и ластились тоже вполне искренне. Ну да, они не пытались его понимать – да и в бездну это понимание! Кики опасна, Кики – угроза, Кики…

… нужна была, как воздух. Ромион уже бредил ею и прекрасно понимал, как это глупо и что давно пора одуматься. Ну и что? Кики была нужна, необходима, как сама жизнь.

И она была где-то там, далеко, в Синих горах. Но ведь была же! Ромион однажды только представил, что мог бы прийти к ней. Да, как эти другие наверняка приходили, к её трону в ледяном дворце – ну и что? Гордость молчала. Ромион вдруг решил, что отправиться к Кики не такая уж плохая идея.

Решение окрепло и превратилось в цель. Ромион уже знал, что сделает это – или просто не сможет жить. Осталось только закончить пару вещей.

– Брат, ты ужасно выглядишь, – сказал Дамиан, когда Ромион вызывал его с помощью амулета.

Был вечер, солнце садилось, Дамиан сидел на широком подоконнике, но смотрел не на закат, а на Ромиона. Тот устроился в кресле у камина и постукивал пальцами по подлокотнику.

– Знаю. Я мало сплю.

– Приготовить тебе снотворное? – поинтересовался Дамиан. – Что, твой лекарь не справляется?

Ромион уже давным-давно звал перед сном не лекаря, а придворного мага, чтобы тот усыпил короля каким-нибудь заклятьем, желательно мощным. Это всё равно помогало очень ненадолго.

– Брат, я позвал тебя не за этим.

– Да, уж скажи, зачем. У меня там Виола предзащиту завалила и собирается идти войной на ректорат. Вместе с отцом, который ей во всём потакает. Сейчас если новую версию диплома не примут… У тебя тут вроде всё нормально, так что там я нужнее. – Дамиан вздохнул, когда Ромион протянул ему запечатанный свиток. – Что? Опять кого-то припугнуть? Роми, ради всего…

Он осёкся, бросив взгляд на печать. Посмотрел на Ромиона. Снова на печать. Сломал её, развернул свиток, быстро пробежался по нему глазами.

– После смерти?! – выдохнул он, не отрывая взгляда от свитка. – Ромион, да ты рехнулся?! Что за дата тут стоит? Что ты собрался делать завтра в семь вечера?

– Это приблизительное время. Завтра я отправляюсь в Синие горы к моей бывшей жене, там она превратит меня в лёд, и ты станешь королём.

Дамиан смотрел на него, открыв рот. Свиток упал на пол – Ромион пошевелил пальцами, и он вернулся к королю.

– Роми, ты охренел? – выдохнул, наконец, Властелин. – Ладно, горы, ладно, жена, но я не дам ей тебя заледенить!

– Дашь.

– Нет! Я не собираюсь становиться королём! Никто завтра не умрёт!

Ромион пожал плечами.

– Ты всё равно им станешь, брат. Прости, но я уже умираю. Если ты не дашь мне завтра увидеть… её, я умру чуть позже. Может, через месяц. Может, полгода ещё протяну. Но умру точно.

– Так, постой-ка! – перебил Дамиан, пристально вглядываясь в брата. – Но на тебе нет никакого проклятья!

– Да, и я полностью здоров, – почти весело добавил Ромион. – Я знаю. Но я умираю, ты же видишь.

– От чего? Роми, ты… Ты…

– Дами, хватит. Правда, все эти слова лишние. Помнишь, ты говорил, что хочешь посмотреть, что будет, когда я влюблюсь. Вот, ты видишь. Любить не больно. Любовь – это смерть, и я умираю.

– О, бездна! – выдохнул Дамиан. – Зачем тогда ты прогнал её?!

Ромион усмехнулся.

– Ты не поверишь, но я задаю себе этот вопрос уже которую ночь. Я тогда не знал. А сейчас она нужна мне, понимаешь?

Дамиан смотрел на него в ужасе – понимал.

– Роми, но… Давай я поговорю с ней? Она вернётся, обещаю, я заставлю…

– Нет. Не смей! – Ромион даже привстал. – Не вмешивайся! Я никогда тебе этого не прощу!

– Но она же правда тебя убьёт…

– Знаю, – Ромион снова сел и улыбнулся. – Мне уже всё равно. Лишь бы увидеть её хоть раз. Глупо звучит, да?

Дамиан, белый, как мел, смотрел на него в панике.

– Роми, одумайся… Ну пожалуйста! Я не смогу править так же хорошо, как ты! Представь, всё, что ты делал, отправится в бездну!

Ромион вздохнул.

– Не скажу, что меня это совсем не беспокоит, но увидеть Кики я хочу больше.

Дамиан зажмурился, потом открыл глаза и посмотрел на брата в отчаянии.

– Давай… Давай я Виолу пришлю? Она тебя переубедит…

– Ты же знаешь, что нет. И давай не будем впутывать в это принцессу фей, – устало сказал Ромион. – Она и так от меня натерпелась.

– Да, брат, ты что! Звёзды! Да не пущу я тебя к этой чокнутой ведьме!

Комната оглушительно взвыла – правда, быстро умолкла. Наступила тишина.

– Назовёшь её так ещё раз – и я вызову тебя на дуэль, – спокойно сказал Ромион. Потом, помолчав, добавил: – Брат, давай мы сэкономим время на уговоры, и я начну вводить тебя в курс дела прямо сейчас. Послезавтра ты станешь королём.

Дамиан, конечно, ещё сопротивлялся – но Ромион знал брата и знал, что сможет его уговорить. Хотя, кажется, Дамиан полностью поверил в происходящее, только когда ближайшая свита короля принесла ему присягу.

–Ещё я буду очень тебе обязан, если завтра ты откроешь для меня портал, – сказал Ромион. – К семи вечера я как раз подготовлю всё необходимое, а ты вникнешь в то, что здесь происходит. Джек введёт тебя в курс дела.

Кто бы видел Тёмного Властелина в этот момент, уже никогда бы больше его не боялся!

А вот Ромиону было легко-легко. Так просто оказалось всё это сбросить – наверное, как змея старую кожу. "Отец всё равно всегда видел на моём месте Дами", – думал Ромион, глядя на брата. Тот чуть не плакал. Немного жаль было обрекать его на всю эту… рутину вместо прекрасной и лёгкой жизни странствующего героя и мужа принцессы фей… Но выхода не было. "Я же терпел", – думал Ромион.

Следующим утром Дамиан осторожно спросил брата, не передумал ли он.

– Роми, ты правда хочешь, чтобы я лично отправил тебя на смерть? Я узнал, у неё действительно ледяной сад – их там сотни, этих идиотов! Ты правда…

– Если ты меня любишь, то отправишь, – ответил Ромион и больше с братом не разговаривал.

– Ваше Величество, для меня честью было служить вам, – сказал Джек вечером, забирая у короля последние документы.

Ромион улыбнулся ему, и советник ответил ему такой же улыбкой. Такой же улыбкой когда-то должен был ответить своей матери и сам Ромион…

Проблема возникла только с капитаном гвардейцев – тот собирался быть с королём до конца. Но и это решилось – Джек как-то уговорил Гавина, и тот Ромиону только отсалютовал на прощание. На улыбку его уже не хватило.

Не хватило и Дамиана. Он открыл портал для брата чуть не в сам дворец Кики – но рыдал при этом, не сдерживаясь.

"Тёмный Властелин!" – фыркнул про себя Ромион.

– Б-брат, я х-хочу, чт-тобы ты з-знал, – выдавил Дамиан, когда Ромион улыбнулся ему на прощание. – Я всегда тебя любил. Я н-никогда н-не хотел… Я не понимал тебя, ты прав, я и сейчас с трудом понимаю. Но! Передумай, пожалуйста! Не дела это – ради меня, ради своего королевства. Ради Виолы, забери тебя бездна – ну какая из неё королева?!

Ромион знал, что брат прав, но о Виоле хотел сейчас думать в последнюю очередь.

– Брат, п-прошу… Я тебя люблю, т-ты больше не останешься один, п-правда…

– Дами, заткнись, – перебил Ромион, которому надоело слушать эту чушь. – Прощай. И… передай Виоле, что она выбрала верно: у нас с ней ничего бы не вышло.

Дамиан всхлипнул, и Ромион, отвернувшись, шагнул в портал. Ему было легко и спокойно – как будто он возвращался домой.

"Я всё сделал правильно, – думал король. И добавлял про себя: – Это моя судьба".

Дамиан, словно специально, открыл портал так, чтобы Ромион оказался в ледяном саду Кики. Здесь было холодно – естественно, но холод Ромиону не мешал. Он, конечно же, заранее тепло оделся.

Здесь было сумрачно, но Ромиону это даже нравилось: сумрак шёл этому месту. Подчёркивал синюю таинственность льда.

Здесь было тихо, но Ромион всегда любил тишину.

Заключённые в лёд фигуры… Нет, ставшие льдом фигуры вызвали у Ромиона только любопытство. Ему было интересно, кто ещё смог привлечь внимание Кики. И он гулял по безмолвному саду, где среди снега в причудливых позах застыли юноши – самые разные, от крестьян до аристократов. Разные лица, из разных королевств – Ромион мог узнать происхождение юношей по деталям одежды. Шапочки с пером носят в Кремании, а воротники стойкой – в Ниммерии… Здесь были даже эльфы и один гоблин. С десяток гномов, столько же троллей…

Ромион прикинул, куда поставят его, когда он станет льдом. Свободного места как будто бы не было.

"Может, разобьют?" – предположил король, глядя на ледяные осколки у себя под ногами. Наверняка тоже когда-то были чьей-то статуей. Или не были…

Сад закончился и начался дворец – длинные переходы по зеркальному льду, сквозь которые просвечивали тёмные камни (дворец словно врос в скалу). Ромион смотрел на стены: синие зеркала, где снежники застыли, ещё когда падали. Крупные снежинки, точно звёздочки. Это было ещё красивее, чем у троллей их алмазы – но так же много.

Длинный коридор с высоким потолком – такой высоты, что его даже не было видно – привёл к лестнице. Ромион пару раз на ней поскользнулся, но быстро привык. Ко льду он тоже был готов, поэтому подобрал специальную обувь. И сейчас шёл спокойно, в последний раз наслаждаясь красотой и абсолютной гармонией. А она была здесь – эта гармония. Она неожиданным образом отзывалась той самой музыкой, что рождалась под смычком Ромиона.

"Она была права: мы очень похожи", – подумал он о Кики.

Лестница привела в новый коридор, ничем от первого не отличающийся. Такой же высокий потолок, такие же зеркальные пол и стены. В них отражались сотни Ромионов – маленьких и незначительных по сравнению с величием зимы, а именно она здесь царствовала.

Ромион чувствовал, что за ним следят, но никого не видел. Младшие духи и должны быть бесплотны – так, дуновение ветра, дыхание мороза. Больше ничего. Только тишина, блеск льда и много пустоты – размеры дворца поражали.

Ромион решил, что ему здесь нравится.

Тронный зал Кики был на удивление маленьким – но и это Ромиона не удивило. Какая разница, какой зал – ведь на троне изо льда сидела Кики, и только это было важным.

Она не шевелилась и сама казалась статуей. Она как будто даже не дышала. У Ромиона изо рта вырывался пар – у Кики нет.

И она улыбалась. Беловолосая красавица в голубом одеянии из снега и льда, она смотрела спокойно, как спокойно наверняка смотрит сама зима на тех, кто замерзает в её объятьях.

Кики смотрела, улыбалась и не шевелилась.

Ромион остановился перед ней и тоже смотрел – наверняка долго. Как сама Кики смотрела недавно и не могла насмотреть на него.

Сейчас в её глазах было безразличие. "Ты здесь?" – хотелось спросить Ромиону. Хотелось коснуться её. Растормошить. Но он знал, что это послужит сигналом для духов – пока он просто стоит и молчит, он ещё жив. Потом он станет льдом, а нужно было закончить последнее и самое важное.

Ромион не мог говорить – его бы не дослушали. Да и вряд ли бы вообще услышали.

Поэтому он достал скрипку, прижался к ней щекой и поднял смычок.

Никогда раньше он не пытался говорить с помощью музыку. Одно дело создать определённое настроение и совсем другое – передавать послание. Даже из собственного сердца. И ещё он уже давно не играл – и давно не играл что-то не тоскливо-грустное, от чего хочется рыдать. Ромион немного волновался, получится ли то, что он хочет.

Оно получилось, и неожиданно легко. Ледяное спокойствие дворца заполнила музыка, в которой слышался шёпот прибоя, в которой было полное звёзд небо над океаном, вкус кокосовой стружки, жар нагретого солцнем песка и даже вкус печёных раков с травами по рецепту Кики. В ней был поцелуй – солёный от морской воды и сладкий от фруктов. И мятно-прохладный.

В ней был свет солнца и песня троллей о Маннелиге. Был полёт на драконе и восхищение городом троллей, было обещание новой жизни и нового мира, была свобода и была надежда. Был шёпот дождя и солнечный зайчик, скачущий по воде. Были цветы на улицах Сиерны, и был фейерверк в честь свадьбы. Было обручальное кольцо из роз и яркая, заразительная улыбка, на которую просто невозможно не улыбнуться в ответ.

Закончив, Ромион посмотрел на Кики. Та сидела по-прежнему ледяной статуей и не шевелилась.

Иного Ромио и не ждал – она же говорила, это навсегда…

Тогда он заиграл, чтобы согреть. Чтобы рассказать, какой мир оставляет – а Ромион любил этот мир. В музыке была принцесса фей и Тёмный Властелин, о которых Ромион всё ещё беспокоился. Был закат над Сиерной и над ней же дождь, и лебединое озеро, и статуя вышивальщицы, у которой Ромион всегда клал цветы, любимые мамины розетки. Вкус варенья из них и солнечный луч, запутавшийся в занавесках балдахина с лисицами. Был восторг от нового договора и предвкушение нелёгкой, но интересной борьбы, были шахматные партии, были стопки документов, аккуратно сложенные на столе. Была новая скрипка, подаренная принцессой фей. Был советник и капитан гвардейцев, и уют, и безопасность, и тихая грусть от того, что всё это заканчивается.

Ромион играл и смотрел на Кики, не отрываясь – она не менялась, зато менялся он. Крылья, настоящие крылья как будто вырастали у него за спиной, и он видел всё, о чём играл – так, будто парил в небе. Огромный мир, такой интересный и полный возможностей, был рядом, и Ромион понимал, что эта его музыка последняя, понимал, что потом будет смерть, а она окончательна и мира этого он уже не увидит. Но раньше он таким его и не видел, хоть и жил. Жил, но не так.

Дамиан был бесконечно прав – Ромион действительно упускал нечто очень важное. Жаль только, что понял он это слишком поздно.

Он играл – он мог играть часами, и слёзы, которые он больше не сдерживал, застили глаза. Он чувствовал, что становится всё холоднее, и пальцы двигаются всю медленнее, стынут, замерзают. Он уже превращался в лёд, но играл о солнечном тепле и голубом небе и о том, как шелестит листвой ветер в лесу… Музыка звенела надеждой, воспевала её – и слёзы превращались в лёд и звенели, звенели по полу…

Ромион не видел, что вокруг него вились духи, которым на этот раз никто не отдавал приказ. Их волшебством он превращался в ледяную статую скрипача, а девушка на троне менялась. Золотились волосы, солнце из музыки отражалось в её глазах, губы растягивались в задорной улыбке…

И, когда музыка стихла, а ледяная фигура скрипача навсегда застыла перед троном, снежная королева растаяла. Пар вырвался у неё изо рта, когда она шепнула:

– Роми?

Потом бросила взгляд вниз, на ступеньки у трона и вскрикнула.

Духи бросились к ней, но она их не заметила. Она упала на колени у статуи, и совершенный, без изъяна лёд пошёл трещинами там, куда упали её горячие слёзы.

Дворец гудел, стонал и рушился, но Кики этого не замечала. Рушился и сад изо льда, таял, а солнце, разбуженное музыкой, топило лёд, и ветер разносил по горам запах цветов из самой Сиерны.

Ромион этого уже не видел. А жаль, ему бы понравилось.