Принцесса Клевская

Мир был заключен;[273] принцесса Елизавета после долгой борьбы с собой решилась повиноваться королю, своему отцу. Приехать и взять ее в жены от имени католического короля был назначен герцог Альба, и его прибытия ожидали вскорости. Прибывал и герцог Савойский, чтобы обвенчаться с Мадам, сестрой короля; эти две свадьбы должны были состояться одновременно. Король был погружен в заботы о том, как придать этим свадьбам больше блеска с помощью празднеств, которые явили бы миру достоинства и великолепие его двора. Были придуманы самые пышные балеты и представления, но король счел эти развлечения недостаточно заметными, ибо он хотел более громкой молвы. Он решил устроить турнир, пригласить на него иноземцев, и чтобы народ мог на это зрелище посмотреть. Все коронованные особы и знатные вельможи радовались такому замыслу короля, а более всех – герцог Феррарский, господин де Гиз и господин де Немур, превосходившие прочих в подобных упражнениях. Король выбрал их стать вместе с ним самим теми четырьмя рыцарями, кто будет принимать вызов любого участника турнира.

Было объявлено по всему королевству, что в городе Париже июня пятнадцатого числа его христианнейшее величество, Альфонсо д’Эсте, герцог Феррарский, Франсуа Лотарингский, герцог де Гиз, и Жак Савойский, герцог де Немур, выйдут навстречу всем желающим помериться с ними силами; что первое сражение будет конное, по двое, четыре удара копьем и один в честь дам; второе – на мечах, один на один или двое против двоих, по желанию распорядителей; третье сражение пешее, три удара пикой и три – мечом; что рыцари, принимающие вызов, предоставят копья, мечи и пики по выбору нападающих; что если кто во время боя нанесет удар коню, то будет выведен из числа участников; что приказы будут отдавать четверо распорядителей, а те из нападающих, что окажутся самыми искусными и ловкими, получат награды, ценность которых определят судьи; что все нападающие, как французы, так и иноземцы, должны будут коснуться одного или нескольких, по их выбору, из гербовых щитов, вывешенных на воротах ристалища; что у ворот их будет ждать особо для того назначенный дворянин, который расставит их согласно их титулам и тем щитам, которых они коснутся; что нападающий должен будет послать дворянина принести щит с его гербом и вывесить его на воротах за три дня до начала турнира, а иначе он не будет допущен без разрешения на то рыцарей, принимающих вызов.

Близ Бастилии огородили обширное ристалище, оно начиналось от замка Турнель, пересекало улицу Сент-Антуан и заканчивалось у королевских конюшен. С двух сторон его поставили помосты и скамьи, с крытыми ложами, наподобие галерей; они были очень красивы и могли вместить бесчисленное множество зрителей. Все князья и вельможи были отныне заняты лишь тем, чтобы заказать все им необходимое и появиться во всем блеске, а также дополнить свои шифры и девизы знаками учтивости, намекающими на любимых ими дам.

За несколько дней до прибытия герцога Альбы король играл в мяч с господином де Немуром, шевалье де Гизом и видамом де Шартром. Королевы пришли на них посмотреть в сопровождении всех своих дам, среди которых была и принцесса Клевская. Когда партия закончилась и все выходили из залы, Шатляр подошел к дофине и сказал, что к нему случайно попало любовное письмо, выпавшее из кармана господина де Немура. Дофина, которой по-прежнему было любопытно все, что касалось герцога, велела Шатляру отдать ей это письмо; и, взяв его, она пошла за королевой, своей свекровью, направлявшейся вместе с королем посмотреть, как готовят ристалище. Они пробыли там какое-то время, и король приказал привести лошадей, недавно ему присланных. Хотя они еще не были объезжены, король пожелал их испытать и распределил их между всеми, кто был в его свите. Королю и господину де Немуру достались самые норовистые, и эти кони рванулись навстречу друг другу. Господин де Немур, опасаясь причинить вред королю, резко осадил своего коня и направил его на колонну манежа; удар был такой силы, что господин де Немур пошатнулся в седле. Все бросились к нему, думая, что он серьезно ранен. Принцессе Клевской его ранение показалось опаснее, чем другим. Особое чувство к нему вызвало в ней тревогу и смятение, которых она не озаботилась скрыть; она подбежала к нему вместе с королевами, и лицо ее так переменилось, что это заметил бы и человек, менее занятый ею, чем шевалье де Гиз, но шевалье это заметил без труда и состоянию принцессы Клевской уделил внимания больше, чем состоянию господина де Немура. Полученный герцогом удар так его оглушил, что какое-то время он, свесив голову, опирался на тех, кто его поддерживал. Первой, кого он увидел, подняв глаза, была принцесса Клевская; он прочитал сострадание на ее лице и посмотрел на нее таким взглядом, который дал ей понять, как он тронут. Затем он поблагодарил королев за доброту, которую они к нему выказали, и попросил извинить его за то, что оказался в таком состоянии перед ними. Король велел ему отправляться домой и побыть в покое.