Принцесса, которая любила дождь

…Они шли уже по тоннелю метрополитена. До станции, блокированной Гартманом и его людьми, оставалось совсем немного — от силы десять минут хода. Внезапно раздался хруст костей, стрелок выгнул спину…

Колльберг потрясенно уставился на Шидлера. Тот мигом побелел.

— Гершвин… — прошептал он.

Гершвин повернул голову и от удивления у него округлились глаза — затрещала рвущаяся ткань, челюсти стрелка вытянулись, приобретая волчьи очертания, вмиг почерневшая кожа подернулась редкими куртинами жесткой шерсти, узловатые пальцы украсились когтями, и раздался низкочастотный утробный звериный рык…

— Гершвин! — закричал Колльберг, вскочил на ноги.

Вместе с Шидлером они бросились бежать обратно.

Было холодно. Ужасно холодно. И мокро.

«Черт, это же мой пот…» — проползла в голове ленивая мысль.

— Где я… — губы не слушались. Липкая слюна тонкой струйкой потянулась куда-то вниз, капнула на бронежилет.

— Мы все еще в катакомбах. Под городом, — сказало знакомое до боли сексуальное контральто.

Крозье повернул голову на звук, открыл глаза и увидел идущую рядом Анджеллу со своими любимыми пулеметами в руках. Он посмотрел в другую сторону и увидел, что его почти несет на себе Веймар, подставив плечо как опору. Они медленно шли через какой-то коридор, по нижнему ярусу галереи.

— Ребята… не поверите… я вас сейчас расцеловать готов… — проговорил Крозье непослушными губами.

— Успеешь, старик, — кряхтя, сказал Веймар. Он надсадно засмеялся. — Вот домой вернемся — там и поцелуемся, только так, чтобы Джилл не видела — приревнует. Анджеллу благодари — она распорядилась за тобой спуститься.

Крозье посмотрел на свою начальницу.

— Анджи… ты самая замечательная женщина на свете… — прошептал Виктор.

— Я знаю, — невозмутимо ответила Анджелла и улыбнулась.

Они вышли из галереи, хрустнул затвор. Анджелла опустила пулеметы.

— Тьфу, бля… — Барс облегченно вздохнул, опуская автомат. — Вы меня напугали. Ну что, можем возвращаться?

Анджелла кивнула.

— Я впереди пойду, если нас там поджидают — испорчу им сюрприз, — сказал Барс и взвел подствольный гранатомет.

Он словно чувствовал — едва следопыт вбежал в коридор, ведущий к выходу из бомбоубежища, как раздался волчий вой. Барс не стал разбираться, кому и зачем он так не понравился — он просто выстрелил навскидку. Рефлексы, наработанные за два столетия, не подвели. 30-миллиметровая фугасная граната разорвала зверя напополам. Барс подошел к трупу, пнул верхнюю часть тела.

— Вот так вот, — сказал он грустно. — Хороший парень, плохой парень, главное — у кого пушка есть. — Он любовно погладил цевье своего АКСУ-74.

На станции метро было чрезвычайно людно — благодаря людям в черной полевой форме. Повсюду сновали сотрудники Службы Собственной Безопасности в штатском, в полевых условиях снимая у штурмовиков самые свежие воспоминания и отправляясь небольшими группами на зачистку очередного поля брани.

— Не густо, — Гартман сжал кулаки.

Анджелла кивнула. Ее отвлек от разговора один сотрудник, взял кровь из вены на тыльной стороне ладони, поместил в специальный контейнер, сказав «это для отчетности, вместо стандартного рапорта», отошел прочь. Из тоннеля донесся звук шагов, и вскоре на свет вышли несколько вольных стрелков.

— Вы нашли Гершвина? — спросила Анджелла.

— Не совсем… — замялся один из них. — Мы нашли то, что от него осталось…

Он подал ей пожарное ведро.

— Опознали только по одежде. Да еще винтовка его рядом лежала, — сказал стрелок. — Крови там уже почти не осталось — все засохло…

— Да святится имя твое… — произнесла Анджелла тихонько и отдала ведро стрелку. — Вот так, нам всем есть чему у него поучиться. Он умер как солдат. Заберите его останки с собой — мы его и похороним соответственно.

— Итого — мы потеряли семерых. Из пяти десятков, — сказал Барс.

— А положили полсотни. Или около того, — сказала Анджелла.

— В принципе, правильно считаешь, — согласился Гартман.

— Да, хорошо погуляли, — согласился Веймар.

— Тогда уходим, — сказала Анджелла. — Пускай дальше работает Собственная Безопасность. Не будем им мешать.

04:30

Эмма Ричардс все-таки смогла выбрать удачный момент и протиснулась сквозь толпу, пролезла под натянутой желтой лентой с надписью «не пересекать» и сбежала по ступеням в метро. Вагнер заметил маневр своей начальницы и последовал за ней.

По перрону несколько человек в штатском уже несли черный полиэтиленовый пакет. Эмма подошла к ним, бесцеремонно расстегнула молнию и обомлела. В пакете лежал труп бывшего судмедэксперта Мартина Ильма.

— Эй, Вы кто такая? — спросил один из носильщиков. — Кто пропустил Вас за ограждение?

Он махнул рукой, тотчас подбежал спецназовец в зимнем камуфляже и схватил ее под локоть.

— Я начальник следственной группы Интерпола, — запротестовала Эмма.

— А мне хоть Микки-Маус, — ответил носильщик.

Ее и Вагнера бесцеремонно выпроводили за оцепление.

— В чем дело, Эмма? — спросил Курт.

— Там Мартин. Мертвый, — сказала Эмма тихо. — Как он здесь оказался?

— А помнишь, он что-то такое говорил про заговор и про то, что этого следователя Форсберга устранили как свидетеля? — спросил Вагнер.