Принцесса, которая любила дождь

— А ты считаешь, я не имею права решать, с кем и когда тебе стоит планировать семью? — рассмеялась Каролина.

— Конечно, — фыркнула Анджелла.

— А я так не думаю, — голос Каролины тотчас похолодел. — Я вижу по твоим поступкам, ты — не способна сама распорядиться собой. Что, собираешься идти под венец в белом платье и с животом? Не могла потерпеть месяц-другой, так чесалось меж больших пальцев ног…

— Для шлюхи, траханной собственным телохранителем еще при живом муже, ты слишком фальшиво играешь в благородную барыню, — заметила Анджелла.

— Ой… — простонал Фонтейн и сполз по спинке стула.

— А почему бы тебе не проявить хоть капельку уважения ко мне? — спросила срывающимся голосом Каролина. Ее щеки горели румянцем, словно ей только что дали хорошую пощечину.

— А за что мне тебя уважать? — спросила Анджелла.

Каролина хотела что-то ответить, но осеклась, шумно вздохнула.

— Да, ты права, уважать меня тебе не за что, — произнесла она чуть слышно.

— Оберегать меня от мужского внимания нужно было еще лет пятьдесят назад, — заметила Анджелла. — А теперь доченька выросла и может сама за себя постоять.

— Что? — не понял Андреа.

— Дорогой, а как ты думаешь, с чего вдруг взъелась на тебя эта потаскуха? — спросила Анджелла. — Она, видишь ли, королева! Ей, видишь ли, принципиально важно, чтобы доченька шла к алтарю чистой и непорочной! Интересно, отец знал, что ты трахаешься с его лучшим другом?

Каролина покраснела еще больше.

— Так, блядь, все! Хватит! — не выдержал Фергюссон. — Сошлись две дуры… Анджелла, на кой хер надо было скелет из шкафа доставать?

— Позволь рассказать тебе историю об одной маленькой девочке, Пол, — сказала Анджелла. — Представь себе, ей шесть лет, тихая, застенчивая, всегда сама по себе, готовая часами играть в игрушки, или сидеть у мамы на коленях и слушать сказки. А потом за ней приехал дядя в черном кожаном плаще и забрал с собой. Он привез ее на развалины, завел под землю, туда, где раньше находились жилые блоки военнопленных фашистского концлагеря. Он втолкнул ее в маленькую комнатушку с высоким потолком и полом, усыпанным какой-то серой трухой, и бросил ей под ноги маленький матрас. На следующий день девочке объявили, что отныне она — карающий меч Клана и ей предстоит многому научиться. А спустя пятнадцать лет девочка поняла, что это за труха, по которой она ходит каждый день — ее комната когда-то была одной из печей здешнего крематория…

Андреа проглотил ком в горле, ему стало дурно.

— То есть вышвырнуть свою шестилетнюю дочь в серый армейский ад — не из тех поступков, которых стыдятся всю жизнь? Я правильно тебя понимаю, Пол? — резюмируя, спросила Анджелла.

Фергюссон закрыл лицо ладонями.

— Анджелла, но ведь ни я, ни Каролина не виноваты в этом, так отец решил! — воскликнул он.

— Действительно, — согласилась Анджелла. — Ты не виноват, она не виновата, и никто не виноват. Просто так получилось. Вы все очень удобно устроились — никто не хочет брать на себя ответственность. Но это уже в прошлом. А теперь я хочу, чтобы вы не лезли в мою жизнь. Мне кажется, это самое меньшее, что вы можете для меня сделать.

— А если нет? — спросила Каролина.

— Поубиваю всех, — невозмутимо ответила Анджелла.

— Даже родную мать? — спросила Каролина изумленно.

Анджеллу затрясло мелкой дрожью.

— О, родную мать я прикончу с огромным удовольствием! — прокричала она. — Где ты была, когда этот ублюдок отдавал меня на воспитание в Маутхаузен?

Ногти Анджеллы противно заскрипели, царапая лакированную столешницу.

— Я была против этого, он не послушал меня, — тихо произнесла Каролина дрогнувшим голосом.

— Потому что ты сама по себе — трусливая шлюха, вот и все, — вынесла вердикт Анджелла. Она уже успокоилась, и теперь говорила привычным своим сексуальным контральто. — Завтра я вернусь к фон Штернгольдту, решу с Элджином один спорный вопрос и вернусь за Андреа. Если он выразит мне недовольство вашим гостеприимством — имейте в виду, что я очень злопамятная, и получив королевскую власть, вряд ли не воспользуюсь ею. Особенно учитывая паскудство характера, воспитанное во мне легкой и безоблачной жизнью.

— Да, конструктивной беседы не получилось, — сказал хмуро Фергюссон.

Каролина нервно кусала нижнюю губу.

— Хорошо, допустим, — сказала она. — А что будет с твоим ребенком? Ты не думала, каковы твои шансы благополучно выносить и родить детеныша?

— Выше средних, ты сама это прекрасно знаешь, — ответила Анджелла озлобленно. — Уж что-что, а отбиваться от всевозможной мрази я за эти годы научилась. И мне никто и ничто не помешает выносить и родить моему мужу наследника. Настоящего принца. Взявшего лучшее от своих родителей. Не волнуйся, воспитать его должным образом я тоже сумею.

— А если он еще и характером в мамку пойдет, то нам вообще пиздец, — хмуро догадался Фергюссон.

— Черт… — простонал Фонтейн. — Мне надо выпить.

— Нам всем надо выпить и обсудить сложившуюся ситуацию в нейтральной обстановке, — согласилась Каролина. — Пол, позови своих джазменов, пускай создадут легкий музыкальный фон.