Принцесса, которая любила дождь

— Потому что того требуют интересы всего Клана, — ответила женщина. — Союз ваших семей приведет к консолидации внутри Клана; меня, если честно, достали все эти ваши междоусобицы, без которых мелочные изолгавшиеся князья просто жить не могут. С этим пора кончать, в интересах сохранности наибольшего числа наших сородичей.

— Поломать мою жизнь в интересах Клана? — спросила брюнетка жалобно.

— Молодец. Ты правильно понимаешь суть сложившейся ситуации, — похвалила женщина. — Так что отправляйся в свои покои, приводи себя в порядок, надень самое красивое вечернее платье, которое только найдешь. И вот еще что.

Женщина красноречиво показала тонким костлявым пальцем на кольт.

— Если додумаешься выйти к гостям со своим стволом на бедре — я лично засуну эту пушку тебе во влагалище и спущу курок. Понятно?

Брюнетка скривила губы, развернулась, взмахнув гривой густых волос, и быстрым шагом вышла, хлопнув дверью.

Когда лимузин остановился перед широким крыльцом загородного дома и полупьяный сюзерен, подбадривая своего вассала удалыми возгласами, принялся выбираться из машины — бывшие противники стали лучшими друзьями.

— Август, ты не прав! — восклицал Мартин. — Свадьбу мы сыграем где-нибудь в провинции Бордо; есть у меня там на примете один замок…

— Мартин, да пошел ты знаешь куда со своими замками? — вопрошал монарх.

— Если дочь скажет — в Швейцарии, значит, в Швейцарии. Я ее как-то возил в швейцарские Альпы, так она влюбилась в те края до беспамятства…

— Ладно, будь по-твоему, — барон кое-как выбрался из салона, одернул пиджак и направился вслед за королем к парадному входу. — А может, еще по стаканчику, пока королева не видит?

— А что? Можно, — согласился монарх. — Эй! А ну-ка подайте нам еще коньяку!

— Отец приехал, — сказала брюнетка грустно, глядя в окно.

Она стояла у распахнутого окна, в белоснежном облегающем платье. Ветер то и дело швырял ей в лицо пригоршни дождевых капель.

— Это хорошо, что уже приехал — мы почти закончили, — женщина, что недавно в тире столь убедительно играла роль злой мачехи, стояла сзади и помогала затянуть викторианский корсет со шнуровкой на спине. — Оденешь еще вон те перчатки. — Она закончила с корсетом, бесцеремонно задрала юбку. — Чулки надела? Молодец. Это любого кобеля свалит наповал.

Брюнетка тяжело вздохнула.

— Скажи, у тебя в детстве была хоть одна кукла? — спросила женщина и протянула своей подопечной пару длинных белоснежных перчаток без пальчиков из тончайшего кружева. — Вот, надевай, куколка моя.

Брюнетка промолчала.

— У тебя и детства-то не было. У меня тоже не было. Вот и не наигралась, — сказала женщина сочувственно. Она вдруг почувствовала, как на плечи наваливается огромный камень и становится тяжело дышать.

— Вам плохо, госпожа? — спросила брюнетка.

— Нет, что ты, Анджелла, — госпожа небрежно отмахнулась, желая скорее скрыть внезапно проявившуюся слабость. — Если тебе от этого станет легче — считай, что мне тебя немножко жалко.

— Спасибо, — Анджелла всхлипнула.

— Если ты сейчас разревешься — я тебе шею сверну, потому что заново наносить тебе весь вечерний макияж я не собираюсь, — процедила сквозь зубы госпожа.

Анджелла проглотила комок в горле. Женщина взяла ее за локоть, вывела в коридор и грубо толкнула в спину.

— Иди, — сказала она. — И не вздумай ослушаться. Запомни, ты нужна своей семье кроткой и послушной.

Анджелла снова всхлипнула. Сердце сжалось в маленький тугой комочек, в какой-то момент она поняла, что вот-вот расплачется. Девушка взяла всю свою волю в кулак, проглотила слезы и пошла, цокая шпильками по паркету и покачивая бедрами — в точности так, как ее научили.

Когда она вошла в банкетный зал, гости уже сидели за накрытым столом. Тут же были отец — во главе стола — и мать, по левую руку от него. Анджелла остановилась на входе, отвесила легкий реверанс, чуть наклонила голову вперед.

— Хороша, — произнес сидящий по правую руку от монарха барон, оценивающе оглядев девушку с ног до головы. — Андреа нравятся такие милые смазливые девочки.

Анджелла пересекла зал, подошла к столу. Альфан поднялся с места и учтиво подставил ей стул — рядом с матерью. Девушка села.

— Здравствуй, Анджелла, — произнес Мартин.

— Здравствуйте, — тихонько произнесла девушка. Она чувствовала, что внутри вся дрожит, но старалась не показывать этого.

— Расскажи нам о себе, Анджелла, — сказал Мартин. — Ты очень хороша собою, но нам важна не столько внешность, сколько внутреннее содержание.

— Зачем Вам это? Вы и так все решили, — огрызнулась девушка.

Мать сжала губы в тонкую ниточку, незаметно под столом ущипнула дочь за бедро. Анджелла вздрогнула от боли, но ни один мускул на ее лице не шевельнулся.

— Она стесняется, — объяснил Август. — Она очень милая, домашняя девочка. Скромная, необщительная, избегает шумных компаний, и свободное время предпочитает проводить наедине с собой. То книжки читает, то стишки всякие пишет. Вот, в последнее время увлеклась верховой ездой, просит купить ей вороную кобылку.

— Я пишу не стишки, а прозу, — тихо произнесла Анджелла. — Даже этого не знаете.

— Молчать, — прошипела мама.