Принцесса, которая не знала горя

Все три особы нервно смотрели по сторонам и про себя думали: не сморозил ли я что-то не то?

Каждый из них ходил по тонкой грани, где на конце было благополучие принцессы, а по сторонам, словно актеры драматического театра, мелькали разные соблазны, готовые увлечь принцессу не туда, куда следовало.

Все, что вылетало из неприкрытых, иногда увлеченных ртов гостей, тут же звонко отзывалось в груди принцессы. Ей хотелось вплотную, как если бы они были прямо перед ней, посмотреть на любимые гиацинты, ощутить их пряный, слегка горьковатый медовой аромат, почувствовать прохладу утренней росы на синих и розовых лепестках. Ей хотелось вместе со всеми, под звон труб и лай голодной своры, сопровождать короля на охоте. Прислушиваться к дыханию леса, к пению птиц, треску деревьев. Чтобы все эти умозрительные конструкции вдруг стали реальными и ощутимыми. Хотелось всего и сразу — нестись словно неистовый ветер по цветочным лугам, петь песни перед приезжими из-за моря чужестранцами, плясать до упаду на королевских пиршествах, забираться на извилистые кроны деревьев, кричать, что есть мочи, гоняться за оленями и кабанами и еще много-много всего.

И как бы не хотелось королю уберечь свою любимую дочь от этих соблазнов — построить для нее собственный не ведающий о страданиях и печалях рай, все же сердце принцессы влекло ее далеко за пределы замка, туда где заканчивается долина и откуда восходит ярко-красное солнце.

Даже через все барьеры возведенные между принцессой и внешним миром, до нее иногда доходили отголоски людских страданий.

Были они смутными, едва различимыми, словно силуэт прячущийся в утренней туманной дымке.

Однажды, принцесса услышала, как под стенами башни, в небольшом, окруженном деревьями парке, кто-то горько и жалобно плачет. Это было необычно и странно, принцесса никак не могла понять, что именно могло вызвать к жизни такие слезы.

Разве тот мир не прекрасен?

Когда вошла одна из ее прислужниц, принцесса спросила:

— Кто это так горько плачет под моими стенами?

Женщина преклонных лет, со сморщенным, как финик, лицом, сперва растерялась и не знала, что ответить на столь провокационный вопрос, но потом сообразила:

— Разве кто-то плачет, моя госпожа? Я совсем старая и ничего не могу расслышать. — она вся сжалась и с самодовольной улыбкой добавила, — Может это ветер завывает? Иногда он любит поплакаться о своих… — женщина на секунду замолкла. — Впрочем, все это вздор, — она была хоть и не очень умной женщиной, но годы опыта взяли свое, она прекрасно знала, что ляпнуть чего лишнего значило попрощаться со своим языком. Как бы он ни был гадок и противен даже для нее самой, но все же выполнял важную функцию, без которой жизнь ей была не мила, она любила поболтать на кухне и поделиться всякими сплетнями.

Принцесса задумалась ненадолго, но потом уверенно произнесла:

— Нет! Это не ветер. — лобик принцессы весь сморщился, она усердно думала, хотя учителя говорили ей, что так делать нельзя, иначе к тридцати годам, та будет, как эта старая женщина, — Я прекрасно знаю, как шумит ветер. — Принцесса изобразила это перед служанкой. — Ни капли не похоже.

Женщина не стала перечить принцессе и лишь пообещала:

— Я разузнаю, в чем тут может быть дело.

Принцесса одобрительно кивнула и вернулась к своим обычным делам.

Умудренная женщина прекрасно знала, в чем тут собственно дело.

В отличии от принцессы, та была осведомлена не хуже подчас самых близких к королю советников. Ведь каждому из них нужно было чистое белье или вкусный ужин. А в коридорах, или в пьяных перебранках зачастую говорилось сверх того, что было позволено. На утро все забывалось, только прислуга помнила о том, что было сказано под воздействием алкогольных паров.

В тот раз служанка прекрасно знала, кто и почему плачет под стенами господских покоев. Дама эта была из знатной семьи, но даже ее бог не уберег от горя и страданий. Родной сын был съеден безжалостной болезнью. А что было с ним, когда это вскрылось, говорить лишний раз не хотелось. Все были чересчур суеверными, а ни что так не притягивает к тебе беду, как ее ежедневное обсуждение. Всем хотелось закрыть на это глаза, может оно и исчезнет, сам по себе.

Но оно не исчезало.

Ни ночью, когда сам черт не разглядит, что там копошится в этих беспросветных тенях.

Ни днем, когда все на виду и открыто.

С того самого случая принцессу волновал лишь один вопрос — что может вызвать в человеке такие слезы?

Для нее это было ново и неизвестно.

Еще неоткрытая земля где-то к западу от тщательно скрываемых мирских тайн, где обитают неописуемого ужаса чудовища.

Еще три дня принцесса слышала этот странный звук, волнами накатывающий на ее незащищенные уши и сердце.

Но потом все затихло.

Старая служанка и тут нашлась, что ответить: