Принцесса крови

Жанна неотрывно смотрела, как оба воина сшиблись в центре поля и стали лупцевать друг друга почем зря; дубины с грохотом влетали в щиты, точно бойцы хотели разбудить все, что спало в этот зимний день на земле. Они то и дело поворачивали коней, чтобы удобнее было нанести свой удар и тут же отразить выпад противника. Это были не мечи – палицей палицу не остановишь! Нужно работать обеими руками. А сила в каждом ударе была грозная! Не отразишь такой удар щитом – пеняй на себя! Поймаешь его шлемом – пиши пропало. Дубина де Сюрьенна ударила в плечо герцога, и это было ощутимо – прочная сталь немедленно прогнулась. Превратись деревянная дубина в боевую палицу с шипами, пробила бы доспех и, порвав пурпуэн с кольчугой, вонзилась бы в тело! Рене отвел коня, и де Сюрьенн, почувствовав, что крепко задел противника и маленький успех надо развить, немедленно бросился за ним. На это и рассчитывал Рене. Он точно отбил щитом удар дубины налетевшего противника, отбил второй и третий, но стоило кавалеру де Сюрьенну пролететь чуть дальше, он звонко зацепил громоздким оружием его затылок. Трудно было сражаться турнирными дубинами – в бою можно оглушить лошадь и разделаться с падающим противником, но не на ристалище! Свирепея, противники разъехались и, точно вооруженные копьями, бросились друг на друга с расстояния. Каждый хотел, выбив сокрушительным ударом противника из седла, разом покончить с ним. Но Рене Анжуйский перехитрил де Сюрьенна. Вместо того, чтобы нанести удар и получить ответный, он пригнулся – Ришара де Сюрьенна даже повело в сторону вместе с палицей, такой он приготовил удар для противника. А герцог, быстро повернув коня, атаковал его. И когда де Сюрьенн только замахивался вновь, Рене ударил по ронделю бургундца, да с такой силой, что булава вылетела из рук де Сюрьенна и повисла на кожаном ремне, а следующий удар Рене нанес по забралу противника, который не успел закрыться щитом. Бургундца, прикрывшегося булавой и щитом, повело назад, но, оглушенный, он не сумел защититься как следует, и Рене со всей силой вновь ударил его по открытому для булавы противника шлему – этот удар оказался роковым, и бургундец, под рев трибуны, вывалился из седла. Второй удар оглушил его, он даже не сумел встать, только нелепо двигался на растоптанном, смешанном с землей снегу. А потом из его забрала тонкой струйкой потекла кровь. К месту битвы уже бежали оруженосцы и слуги кавалера де Сюрьенна.

– Надеюсь, он не покалечил Ришара, – хмуро сказал в «лагере» савойцев Пьер де Монтон-Монротье своему вассалу – Отважному бургундцу.

– Надейтесь, мессир, – раздраженно ответил Эмон де Маси, отпивая из кувшина вино. Полночи он пил кубок за кубком, проклиная судей, допустивших это безобразие – их бой с Девой. – Будь проклят этот анжуец!

– Не страшно вам встречаться с принцессой? – зло усмехнулся Монтон-Монротье.

– Дрожу! – огрызнулся тот.

– Вы бы не пили так много, Эмон. Вам сейчас понадобится верный глаз. Говорят, она чего-то стоит.

– Все, чего я боюсь, это убить ее! – рявкнул Отважный бургундец. – А так хотелось бы! – почему она не мужчина?!

Рене остался в седле. С Ришара де Сюрьенна подоспевшие оруженосцы сняли шлем – кровь шла носом, и обильно. Он был беспомощен, ноги его не слушались.

– Черт! – прохрипел Пьер де Монтон-Монротье. – Проклятье…

Рыцаря подхватили на руки и понесли в «лагерь» бургундцев и савойцев. Герольды протрубили окончание битвы. Встав, герольдмейстер объявил:

– В бою победил герцог Барский, Рене д, Анжу!

Сняв шлем, молодой герцог тряхнул мокрыми черными кудрями. Лицо его пылало, пот заливал глаза. Но он был счастлив! Подняв булаву, подобно римскому триумфатору, Рене проехался по периметру ристалища.

– Ваш муж – истинный герой! – заметила на трибуне хозяев турнира Анизон дю Мэй дочери своего покровителя – Изабелле Лотарингской.

– За это и люблю его, – ответила юная герцогиня.

– Вот кому бы стать королем Франции! – вздохнув, заметил Карл Лотарингский.

Жанна, следившая за битвой из «лагеря» лотарингцев и барцев, слышала только одно – свое сердце. Оно ликовало так, точно это она победила ненавистного бургундца на поле боя. «Господь был с ним!» – шептала она четыре слова, следя за гордо проезжающим мимо Рене. – «Господь был с ним!»

Вновь герольды выстрелили зычной медью своих труб, и слуги бросились выстраивать барьер для следующего поединка на копьях.

А герольдмейстер громко объявил:

– На бой вызываются Дама Жанна и рыцарь Эмон де Маси по прозвищу Отважный бургундец!

В первое мгновение Жанна не поняла, что вызывают ее. Она сообразила что к чему, когда услышала голос Жана де Новелонпона:

– Храни тебя Пресвятая Дева. – Он нахмурился. – Жанна, Жанна… – Рыцарь и близкий друг, он все прочитал по глазам девушки. – Святой Михаил, ты не готова! – прошептал он. – Боже праведный, ты не готова. – Он схватил ее за плечи, оправленные в сталь. – Я могу заменить тебя, Жанна, никто тебя не обвинит! Ну же!

Но она крепко сжала его руку:

– Я готова. Молись за меня, – девушка взглянула на второго рыцаря. – И ты, Бертран!

Де Пуланжи кивнул:

– Уже молюсь, милая Жанна.