ПРИНЦЕССА МАФИИ

Его люди уже окружили его, и я стиснул зубы, сжимая в руке пистолет. Я позволил себе отвлечься на желание, наслаждаясь игрой с Катериной, вместо того чтобы сосредоточиться на ее защите, и теперь мы оба можем поплатиться за это. Это, как и действия Франко, приводит меня в ярость. Я знал, что нас ждет, знал, от чего мне нужно ее защищать, но все равно облажался, потому что не смог себя контролировать.

Теперь моя охрана мертва, и я, возможно, не смогу защитить Катерину. На самом деле, похоже, мы уже проиграли. Я мог бы попытаться застрелить Франко, но я был бы мертв еще до того, как попала бы пуля. Если я промахнусь, Катерина все равно будет его, а если мне это удастся, у его людей не будет причин не воспользоваться ею самим, а потом убить ее.

Я должен остаться в живых, если хочу иметь хоть какой-то шанс защитить ее. Сохранить ее, чего я в этот момент с болезненной ясностью понимаю, что хочу больше всего на свете. Не только из-за того, что она мне предлагает, но и потому, что я хочу ее.

Моя идеальная невеста, моя принцесса мафии. Женщина, о которой я и не подозревал, что она может быть такой же идеальной для меня, как она, во всей ее упоительной, упрямой красоте.

Франко дергает головой, и в комнату входят еще двое мужчин, волоча за собой тело. Из него доносится тихий стон, и я чувствую, как яма вины и ненавистного гнева разверзается в моем нутре, когда тело опускают на пол между мной и Франко и переворачивают на спину, чтобы я мог видеть то, что было лицом мужчины.

Лицо Бруно - или то, что от него осталось.

Он почти неузнаваем и, несомненно, почти мертв. Он снова стонет - низкий стон боли, который, я знаю, будет преследовать мои гребаные сны до конца жизни, и я стискиваю зубы.

— Просто убей его, блядь, — шиплю я на Франко. — Какой в этом, блядь, смысл? Ты здесь. Тебе не нужно было показывать мне, что ты сделал с моим гребаным водителем.

— Не только с твоим водителем. — Франко улыбается. — Единственный человек, кроме твоей охраны, которому ты доверил местонахождение Катерины. Я притащил сюда то, что от него осталось, по двум причинам. Во-первых, чтобы ты увидел, на что я готов пойти, чтобы получить эту информацию. Во-вторых, чтобы Катерина увидела, на что я способен. Ну же, девочка. Смотри.

— Катерина, не подходи.

— Посмотри на это! — Голос Франко прорезал воздух. — Сейчас же, девочка, или я начну с пули в ноге Луки, чтобы он встал передо мной на колени, где ему и место.

Катерина медленно выходит из-за моей спины, ее шаги замирают. Увидев тело Бруно, она испускает придушенный крик и почти мгновенно откидывается в сторону, ее тошнит, желчь выплескивается изо рта на деревянный пол.

Франко морщит нос.

— Чертовски слаба, — шипит он. — Посмотри еще раз. Вот что я сделаю с Лукой, если ты не подчинишься. Я превращу его в хнычущий комок плоти на твоих глазах, а потом, когда я буду уверен, что выжал из него все возможное... — Франко протягивает руку, и один из его людей вкладывает в нее пистолет, уже снятый с предохранителя. Небрежно, словно жестом указывая на что-то, что он хотел бы съесть на обед, Франко направляет пистолет на голову Бруно и спускает курок.

Катерина затыкает уши руками и вскрикивает, когда раздается звук выстрела, от которого у меня тоже звенит в ушах.

Дулом пистолета Франко показывает в сторону лестницы.

— Поднимайся в спальню, Катерина. Лука, следуй за ней. Я буду прямо за вами с пистолетом и своими людьми. Одно неверное движение любого из вас, и я позабочусь о том, чтобы Луке пришлось проделать оставшийся путь ползком. Понятно?

Лицо Катерины без кровинки, руки трясутся, но она кивает, вытирая рот тыльной стороной ладони. Ее позвоночник напряжен, плечи расправлены, и она смотрит на Франко с ненавистью в глазах, которую я никогда раньше не видел, но она поворачивается к лестнице и медленно поднимается по ней.

— Брось пистолет. — Франко жестом указывает на "Глок", который я все еще держу в руках. — Сейчас же, Лука, или ты больше никогда не будешь пользоваться этой рукой. Не то, чтобы ты это сделаешь к тому времени, когда я закончу с тобой сегодня. Но я могу сделать так, что тебе будет гораздо больнее или гораздо менее больно, в зависимости от того, насколько вы оба сговорчивы.

Я подчиняюсь. Это противоречит всему, что во мне есть, всем фибрам моего существа, но в данный момент я не вижу другого выхода. Я верю, что он сделает это, и знаю, что должен отложить на как можно более долгий срок любое насилие, которое он планирует совершить по отношению ко мне, если у меня есть хоть какой-то шанс спасти Катерину.