Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Я уже собрался уходить, когда мое внимание привлекли револьверы. Я мог прихватить только один, потому что и так был слишком нагружен для того, чтобы двигаться тихо. Но когда я взял револьвер, мой взгляд впервые упал на открытое окно позади оружейной стойки. О, это был отличный путь к отступлению – оно выходило прямо на причал и находилось не более чем в двадцати футах от края воды.

Не успел я себя поздравить с удачей, как дверь напротив открылась… и прямо передо мной появился офицер охраны. Он явно с первого взгляда все понял и оценил серьезность ситуации так же быстро, как и я, потому что наши револьверы поднялись одновременно и звуки выстрелов слились воедино.

Я ощутил, как пуля просвистела мимо моего уха, и тут же увидел, что офицер падает на пол. Осталось неизвестным, попал я в него или нет, убил или только ранил, поскольку не успело его тело коснуться пола, как я выскочил в окно. В следующую секунду воды Омина сомкнулись над моей головой, и мы втроем поплыли к воздушному кораблику, что плескался на волнах в сотне ярдов от берега.

Ксодару приходилось тащить юношу, а мне – три длинных меча. Револьвер я выронил. Хотя датор и я были хорошими пловцами, мне казалось, что мы передвигаемся со скоростью улитки. Я почти все время плыл под водой, а вот Ксодар часто выныривал, чтобы дать товарищу вздохнуть. Удивительно, что нас обнаружили не сразу.

Мы достигли корабля и поднялись на борт еще до того, как нас заметили разбуженные выстрелами вахтенные на флагмане. Потом с носа корабля грохнул залп, гулко прокатившись под каменным куполом Омина.

От грохота проснулись тысячи спавших. Палубы множества огромных судов заполнились воинами, потому что тревога на Омине была воистину редчайшим явлением.

Мы заняли места на палубе, прежде чем замолк звук первого сигнального выстрела, а в следующую секунду стремительно взмыли с поверхности моря. Я растянулся во весь рост перед рычагами и кнопками управления. Ксодар и юноша прижались к доскам позади меня, чтобы оказывать как можно меньше сопротивления воздуху, когда мы взлетим.

– Поднимайся повыше, – прошептал Ксодар. – Они не осмелятся стрелять из тяжелых орудий под куполом… осколки камня могут повредить их собственные корабли. Если мы будем лететь достаточно высоко, килевые пластины защитят нас от винтовочных выстрелов.

Я последовал его совету. Внизу люди сотнями бросались в воду и спешили к малым крейсерам и одноместным челнокам, что спокойно колыхались на волнах вокруг больших кораблей. Крупные суда уже снялись с якоря и погнались за нами, но не поднимались над поверхностью моря.

– Немного вправо! – крикнул Ксодар.

Над Омином не пригодился бы компас, здесь все направления были северными.

Внизу возникло столпотворение. Шум стоял оглушительный. Рявкали винтовки, офицеры выкрикивали приказы, на воде и на палубах бесчисленных лодок пронзительно перекликались солдаты, и сквозь гвалт слышалось урчание пропеллеров, разрезавших воду.

Я не осмеливался гнать судно на полной скорости из опасения проскочить мимо шахты, что прорезала купол Омина и выводила к верхнему миру, тем не менее мы мчались так, как едва ли кто-то летал над этим безветренным морем.

Малые суда уже собрались оторваться от воды и рвануться к нам, когда Ксодар закричал:

– Шахта! Шахта! Прямо над нами!

И я увидел дыру, черную, зияющую, на светлом куполе этого подземного мира.

Десятиместный крейсер поднимался, чтобы отрезать нам путь к бегству. Это было единственное судно, оказавшееся у нас на пути, и, судя по траектории его движения, оно вполне могло нарушить наши планы.

Крейсер взлетал под углом около сорока пяти градусов немного впереди по курсу, с очевидным намерением зайти сверху и взять нас на абордаж.

У нас оставалась слабая надежда, и я не стал упускать последнюю возможность вырваться на свободу. Было бесполезно пытаться проскочить мимо вражеского судна, потому что оно вполне могло прижать нас к каменному куполу, а мы и так уже слишком приблизились к нему. Поднырнуть под корабль означало отдаться полностью на милость врага, он ведь именно этого и хотел. С обеих сторон не меньше сотни грозных судов уже спешили к нам. Альтернатива была чрезвычайно рискованной… впрочем, как и вся затея с побегом, имевшая минимальный шанс на успех.

Когда мы сблизились с крейсером, я поднял свой корабль, как бы желая обойти врага сверху, и тот поддался на провокацию, то есть под резким углом рванулся вверх, чтобы загнать меня еще выше. А когда мы были почти над крейсером, я крикнул товарищам, чтобы держались покрепче, затем бросил свое судно на предельной скорости прямо на противника, проскочив мимо его носа, и в ту же самую секунду перешел на горизонтальный ход, устремившись к корме вражеского корабля.