Принцесса Монако

Монегаски тепло приветствовали Грейс, когда она прибыла к ним, и сердечно радовались вместе с князем, взявшим ее в жены, рукоплескали ей и чествовали ее. Но в глубине души они отнеслись к ней с легким недоверием. Они показывали на нее пальцем и говорили: «Посмотрите, это Грейс Келли!» Они не могли взять в толк, что эта иностранка делает в Монако. Прошло 5 лет, прежде чем местные жители стали называть ее княгиней Грейс.

— Когда я приехала в Монако, у меня возникло множество проблем, — признавалась Грейс. — Прежде всего с языком. По-французски я говорила скверно. Я знала лишь то, чему нас учили в школе, самые простые вещи, вроде «la plume de ma tante»[4]. Я изнемогала от свалившихся на меня трудностей. Но самая главная состояла в том, чтобы снова стать обычным человеком после того, как я долгое время была актрисой.

Пока она жила в Нью-Йорке и Голливуде, обычным человеком для нее был тот, кто снимал фильмы.

Все это осталось в прошлом.

По словам Грейс, ей предстояло освоить новую профессию.

— Это была тяжелая работа, и я осваивала ее постепенно, шаг за шагом. К счастью, рядом со мной был князь, который всегда помогал мне и неизменно проявлял терпение. И все-таки порой мне было очень трудно. Я забеременела вскоре после свадьбы. Никто даже не догадывался, что, когда я входила в новую роль, меня постоянно мутило. Однако меня это не сломило. Сказалась ирландская кровь. Я могу посмеяться над собой — дар, который я ни на что не променяю. Он мне очень помогает.

Грейс знала, что ей нужно быть на виду, если она хочет завоевать людские сердца. Она не пряталась во дворце и неизменно подчеркивала свое присутствие в Монако. Что было нелегко.

Но мало-помалу после того, как родились Каролина и Альбер, Грейс своего добилась. Она всегда была на виду, причем не только во время официальных церемоний, где ей положено было присутствовать, но и в обычной повседневной обстановке, той, в которой живут обычные люди. Она делала покупки. Приглашала друзей на чай. Возила детей в школу или к зубному врачу. Покупала им обувь или заходила в их любимую кондитерскую, чтобы купить пирожных.

Грейс понемногу завоевывала сердца монегасков, и все же поговаривали, что новая княгиня не отличается дружелюбием.

Злые языки обвиняли ее в высокомерии, в чванстве, в том, что она может пройти по улице и ни с кем не поздороваться. И люди начали задавать вопросы: «Кем она себя возомнила?»

А ведь правильнее было бы спросить: «Кем она себя видит?» Дело в том, что Грейс была ужасно близорука.

Без очков она просто не видела людей на другой стороне улицы и потому не здоровалась с ними.

Она даже не думала задирать нос.

Более того, самым удивительным свойством Грейс была ее доступность. В Монако она не отгораживалась от местных жителей. Люди всегда свободно подходили к ней, чтобы поприветствовать ее, и она всегда с радостью улыбалась им и пожимала руки.

Она была доступна для людей и за пределами Монако, правда, в основном по переписке или как героиня журнальных публикаций. Разговаривая с журналистами, она признавалась в своих страхах и мечтах. Сначала она была кинозвездой, потом — княгиней, но всегда оставалась матерью и женой, и остальной мир мог это видеть.

— Мне кажется, ей нравилась роль княгини, — утверждает Мэри Уэллс Лоуренс, известная американская бизнес-леди, основательница рекламного агентства Wells, Rich and Green Advertising Agency и старая приятельница Грейс. — Я это точно знаю. Но знаю и то, что она была хорошей матерью и любящей женой. Она была из тех женщин, которым нравится всегда быть красивой. Я знаю, каких трудов ей стоило стать своей в Монако. Ведь Грейс была американкой. Чтобы завоевать любовь монегасков, потребовалось время и особый талант.

Такое не каждому по силам. У нее был особый талант, я бы сказала, дар. Она была удивительным человеком. Она была не просто человеком, она олицетворяла собой идею. Идея состояла в том, что Монте-Карло — это прекрасная сказка в необычайно уродливом мире. Видите ли, в мире, где все вокруг становится все сложнее и сложнее, в мире, где вещи становятся похожи друг на друга, Монте-Карло сохранило в себе нечто сказочное. Мне кажется, было в Грейс нечто такое, что помогало ей превратить свою новую родину в сказку. Это сквозит во всем, что она делала. Она была настоящей звездой, а в современном мире не так уж много настоящих звезд. Знаменитых людей всегда хватало, но настоящих звезд мало.

После того как ее секретарша Филлис Блюм вышла замуж и уехала в Англию, Грейс взяла на эту должность молодую француженку по имени Луизетта Леви-Сусанн, которая проработала у нее 18 лет.