Принцесса Монако

В 1980 году прошел слух, будто журналы готовы заплатить огромные деньги за фотоснимки Стефании в школе. Чтобы оградить младшую дочь Грейс и Ренье от назойливых фотографов, нужно было тщательно скрывать от прессы, в какой школе она учится. Сделать это было нелегко, потому что семья всегда старалась проводить уик-энды вместе и в Монако, и в Париже. Таким образом, папарацци знали, что в понедельник утром Стефания возвращается в школу. Они собирались выяснить, где семья Гримальди провела уик-энд, и поджидать их в понедельник утром.

Грейс, Ренье и Надя Лакост пускались на немыслимые хитрости, чтобы Стефания могла незаметно вернуться в школу. Жизнь младшей дочери вскоре превратилась в сплошную гонку: ее шоферу все время приходилось ускользать от преследований вездесущих папарацци.

— Отец всегда говорил мне, — вспоминала Стефания, — если бы ты и твоя сестра были некрасивыми, никому бы не было до вас дела, так что считай это комплиментом. Наверное, он прав. Если бы мы с Каролиной были дурнушками и просто сидели дома, ожидая, когда нас возьмут замуж, пресса не донимала бы нас. Мне кажется, мы им интересны потому, что мы хорошо воспитанны и образованны, не дурны собой и распоряжаемся собственной жизнью. Порой это трудно, но я всегда стараюсь находить во всем положительные стороны.

Стефания видела, что Грейс относилась к этой ситуации философски. Она говорила детям, что раз они бессильны что-либо изменить, то пусть спокойно относятся к тому, что за ними постоянно следуют фотографы.

— Мама старалась внушить нам, что не стоит впадать в отчаяние, — продолжала Стефания, — иначе можно просто сойти с ума. Она сильно помогала нам, потому что в свое время сама пережила нечто подобное, когда снималась в кино. Она не драматизировала события, не позволяла им взять верх. Когда мы были детьми, мама учила нас спокойно относиться к неотступному вниманию прессы, предупреждала, что нас будут вечно донимать толпы фотографов. Поэтому, став старше, я уже знала, что меня ждет. Не думаю, что опыт Каролины чему-то научил меня, потому что учиться тут нечему. Даже если бы я пожелала воспользоваться ее уловками, помогавшими ей избегать фотографов, те уже прекрасно их знали. Так что мне приходилось изобретать свои собственные.

Обладавшая сильной волей, Стефания в общении с прессой вела себя честно и искренне. Бывали случаи, когда она показывала фоторепортерам язык и посылала их ко всем чертям.

— Да, я так поступала. Когда они начинали мне хамить, я платила им той же монетой. Если же они вели себя вежливо, я отвечала им тем же. Если просили сфотографироваться, я соглашалась, взяв обещание после этого оставить меня в покое. Но если проявляли грубость и обзывали меня, то я не давала им спуску. Вот такая я.

К сожалению, случалось, что даже самая смелая бравада не могла остановить армию, вооруженную фотоаппаратами.

Однажды зимним днем Грейс позвонила Наде Лакост и сообщила, что перед их домом день и ночь толпятся папарацци. Из-за них у Стефании истерика, она безудержно рыдает. По словам Грейс, Стефания отказывается выйти из дома и, если так будет продолжаться, больше не пойдет в школу.

— Разве это была моя вина? — недоумевала позднее Стефания. — Вы только представьте себе, как тяжело в таком возрасте ходить в школу, когда тебя преследуют толпы папарацци. Из-за них другие дети смеялись надо мной или вообще сторонились меня. Если я была с родителями, это не слишком угнетало меня, но в школе я чувствовала себя ужасно. Мне казалось, что я отпугиваю одноклассников, а мне этого не хотелось. Скажите, какой ребенок захотел бы оказаться на моем месте?

И Наде Лакост приходилось изворачиваться.

Заранее пытаясь вычислить, как поведут себя папарацци, — по всей видимости, те намеревались следовать за Стефанией до самой школы, — Надя позвонила шоферу князя и попросила его как можно медленнее отъехать от дома, чтобы папарацци увидели, что Стефании в машине нет.

Она велела ему ждать в каком-нибудь укромном месте недалеко от дома. Сама она прибыла к дому через несколько часов на автомобиле с дипломатическими номерами Монако, который заехал прямо в гараж.

Как только начало темнеть, Надя обмотала голову шарфом, села на заднее сиденье посольской машины и пригнулась. Шофер выехал из гаража и на всей скорости покатил по Елисейским Полям. Решив, что на заднем сиденье Стефания, папарацци бросились вдогонку за машиной.

Лишь когда на Елисейских Полях машина остановилась на красный свет и Надя выпрямилась на сиденье, преследователи поняли, что их одурачили. Шофер князя уже был в курсе ситуации. Узнав, что путь свободен, он вернулся и забрал Стефанию.

— Вот в такие глупые игры мы были вынуждены играть, — вспоминала Надя Лакост. — Вскоре это превратилось в постоянную битву умов между нами и папарацци. Для взрослого человека это может быть в порядке вещей, но только не для ребенка. За два года до смерти княгини ситуация стала просто невыносимой. Однажды Грейс даже остановила машину посреди Парижа и, выйдя из нее, потребовала от папарацци, чтобы те оставили ее в покое.