Принцесса морей

– Они были рядом, сэр, – оправдывался верховой. – Просто со священником пришли двое солдат, и тюремщики подумали…

– Двое солдат? – придушенным голосом переспросил Блэйк. – Среди них не было случайно такого зеленоглазого, с золотыми волосами?

Верховой открыл рот и вытаращился на капитана.

– Вроде был, сэр, – несмело доложил он. – А откуда вы знаете?

– И вы пустили его к пленнику? – безнадежно спросил Блэйк.

Ноздри его раздувались, и Салливан с удовлетворением констатировал, что вот-вот должен последовать взрыв.

– Так ведь он был со священником, – пробормотал солдат, – а губернатор велел священника пропустить…

Блэйк отвернулся.

– Салливан!

– Да, сэр? – спросил полковник.

– Можете распустить людей. Капитан Джек ушел. Больше он нам уже не попадется.

– Но, сэр…

– Выполняйте, черт подери, что вам сказано! – вскипел Блэйк. Больше всего на свете он ненавидел, когда ему перечили.

Поскольку Салливан больше всего на свете ненавидел, когда ему приказывали, нет ничего удивительного, что его ответ прозвучал донельзя сухо, хотя полковник сказал всего лишь:

– Слушаюсь, сэр.

Блэйк тронул поводья и двинулся вперед. Люди теснились, освобождая ему дорогу. Вот слева от капитана проплыла виселица с насмешливо покачивающейся на ветру белой веревочной петлей. Блэйк потемнел лицом и стиснул челюсти так, что на скулах ходуном заходили желваки. Поглядев ниже, он увидел оборванца в широких штанах, драном камзоле и шляпе, сдвинутой на лоб. На мгновение оборванец поднял глаза, и, хотя он сразу же отвел их, мимолетного взгляда оказалось Блэйку достаточно, чтобы узнать любовницу Джека Везунчика Луизу Мэнсфилд.

Глава 29 Западня

Когда Луиза Мэнсфилд бросилась с отходящего брига в волны, у нее в мыслях было только одно: помочь выпутаться Джеку. Однако, пока она добралась до берега, Габриэль и ее пронырливого слуги там и след простыл, а Джека, заломив ему руки, уже уволокли прочь.

Сердце Луизы разрывалось от тревоги за близкого человека и от сознания того, какими подлецами оказались треклятые французы, которые даже не попытались вызволить Джека. Они просто удрали, спасая свою шкуру, и все.

Что же с ним будет, с Джеком, который оказался наедине со всеми своими врагами, полными жажды поквитаться с ним за ограбление сокровищницы? Теперь, когда его покинули и предали все, кто только мог, ему придется приготовиться к самому худшему. Но ничего, Луиза никогда не оставляла его, не оставит и на этот раз. Дайте только срок, и она вызволит своего друга из тюрьмы!

В разгоряченном мозгу созревали планы один фантастичнее другого. То она хотела взорвать тюрьму, куда отвели Джека, то думала, удастся ли ей соблазнить губернатора, чтобы тот отпустил ее возлюбленного на свободу. Однако, когда Луиза бродила по городу, она услышала крики глашатая и подошла его послушать. Представительный малый с зычной глоткой меж тем объявил всем любопытствующим, что сегодня Джек Осборн, именующий себя капитаном, за морской разбой и многочисленные преступления против их королевских величеств приговаривается к смертной казни через повешение и казнь состоится в шесть часов пополудни ровно.

Это означало крушение всех надежд Луизы на спасение храброго капитана. За такой смехотворно малый срок ей не удастся ничего сделать: ни добыть порох для того, чтобы проделать брешь в стене темницы, ни соблазнить треклятого индюка Олдингтона (Луиза скрипнула зубами при одной мысли о нем). Храбрый Джек умрет! Ее Джек, который был самым беспечным, самым щедрым, самым добрым из всех, кого она знала! Единственный, кто протянул ей руку помощи, когда собственный братец продал ее в дешевый бордель в Нассау! И она будет смотреть, как он умирает, и ничего, ничего не сможет сделать для него? Эта мысль жгла ей сердце.

«Нет, – сказала Луиза себе, – ни за что я не пойду смотреть, как его вешают».

«Но ведь там никого не будет из близких ему людей, кроме меня! – подумала она уже в следующее мгновение. – Если Джек увидит, что я рядом, может быть, ему станет хоть немного легче. Нет, я не могу его бросить там… одного».

И молодая женщина побрела на главную площадь Порт-Ройяла. Стояла там и смотрела, как плотники со смехом и шутками сколачивают эшафот. Каждый гвоздь, который они загоняли в доски, был для нее словно гвоздь в ее собственный гроб.

Мало-помалу площадь начала заполняться народом. Люди смеялись, шутили, и кое-кто даже начал заключать пари насчет того, сколько удастся прожить пирату после того, как петля сомкнется на его шее и он повиснет в пустоте. Луиза слушала, и кулаки ее сами собой сжимались. Будь она на палубе своего корабля, то с удовольствием бы вырвала у них сердце!

Потом появились солдаты! Их было много, так много, что в отдельных местах толпа из-за красных мундиров словно окрасилась кровью. А затем – и это оказалось для Луизы большой неожиданностью – на ладной чалой лошадке появился хмурый англичанин со шрамом вдоль левого виска, в котором Луиза не без удивления признала капитана Блэйка. Он отдавал какие-то приказания плешивому человеку в форме полковника.