Принцесса на берегу

Принцесса на берегу

Глава 1

Барри разгромил типографию. Тысяча номеров, которые утром должны были отправиться по всем газетным киоскам Порт-д-Асир, теперь валялись на полу изжеванные станками, изуродованные типографской краской и истоптанные в яростной пляске. За это Барри был уволен без выплаты жалованья, он потратил все свои сбережения на покрытие причинённого ущерба и был вынужден съехать с квартиры, которую снимал на скромное жалование корреспондента еженедельника. Но его это ничуть не огорчало, пока в его нагрудном кармане хранилась заметка, которую редакция извратила в попытках угодить читателям.

Заметка была посвящена празднованию полугода успешной протекции Эстрейи — маленького острова в двух неделях пути от Архипелага. Две недели требовалось парусным галеонам Кобре и Марморы, но ферранцы с их новенькими паровыми кораблями преодолели этот путь в два раза быстрее и выиграли еще один остров в гонке за перевалочные пункты для своих торговых судов. Командующий экспедицией капитан Гарольд Уисби — молодой мужчина и второй по очереди претендент на трон Ферраны — в рекордные сроки расположил своих людей на острове, нашёл местного вождя и сделал так, что прежде безымянный остров стал Эстрейей и добровольной колонией Ферраны. Из Порт-д-Асир тут же пришло благодарственное письмо с назначением капитана губернатором, а также приказ как можно скорее привести Эстрейю к цивилизованному виду, чтобы Феррана могла запустить торговлю. Господин губернатор незамедлительно приступил к выполнению поставленных задач.

Вскоре дикий берег превратился в набережную, часть джунглей существенно поредела, а на месте поселения местных туземцев возник сперва пустырь, а затем — миниатюрный городок с каркасными двухэтажными домами, площадью и казармами, где жили солдаты и «подвергнутые цивилизации» аборигены, мужчины и женщины размещались по отдельности. Женщины отправлялись в джунгли собирать фрукты и плести сети, мужчины — валили леса. По сути, писал в отчетах губернатор, аборигены занимались привычными для себя делами, только теперь им за это платили (сколько, не уточнялось) и по вечерам давали возможность помыться горячей водой из водопровода, делали прививки от малярии и угощали отличным ферранским вином.

Добротных домов на Эстрейе было два, они стояли друг напротив друга на разных сторонах площади. В одном жил господин губернатор, в другом старый вождь и его дочь Пекена. Когда на празднество прибыл пароход с журналистами, коренастой и смуглой девушке все еще было восемнадцать. Столько же, сколько было, когда Гарольд Уисби ступил на берег ее родного острова. Но за эти полгода изменилась целая жизнь. Их с отцом поселили в дом с дощатыми полами и лестницами, там у каждого была своя комната, ванная, еще зачем-то были кухня и гостиная. Прислуга приходила каждый день, чтобы приготовить ферранские блюда — каши и тушеное мясо, а потом приходили учителя, которые должны были учить вождя и его дочь ферранскому «в целях дипломатии», но довольно быстро Пекена поняла, что все эти люди нужны в их доме, чтобы не дать Пекене и отцу выйти на улицу. По вечерам еще приходил господин губернатор, правда, Пекине он позволял называть себя просто мистер Уисби. Светловолосый, в безупречном белом кителе, он мог часами сидеть у них в гостиной и болтать. Пекена заметила, что он говорит добрее и мягче, если она подолгу смотрит на его белые ровные зубы. Когда учителя сказали, что девушка вполне сносно понимает их язык, господин губернатор стал приходить почти каждый день и приносить с собой книги и журналы, которые ему доставляли из дома.

Пекена сопротивлялась, как могла, делала вид, что не понимает ни слова. Но чужой язык вгрызался в ее мозг и захватывал память, вытесняя все, что она знала раньше. Чужие слова были вокруг неё, и Пекена чувствовала себя беспомощной перед ними, как камешек, подхваченный волной. Старый вождь не говорил ни слова с тех пор, как их перевезли, словно заперся в темнице собственного тела, и Пекена чувствовала себя одинокой, брошенной во власти белокурого губернатора. Это не ускользнуло от губернатора и он стал использовать молчание вождя в свою пользу. В один вечер он пришёл к ним домой и торжественно объявил, что король одобрил их с Пекеной союз. Девушка уже знала это слово, губернатор часто его говорил, показывая Пекене картинки красивых пар, где женщины блаженно улыбались под взглядами мужчин. Она попробовала представить себя на их месте, рядом с губернатором. Не получалось.