Принцесса на горошине

Неприятно было обсуждать эту тему, тем более с ним, но имя Дмитрия Алексеевича повисло между нами.

- Ты меня презираешь? – задала я ему самый главный вопрос. Усмехнулась. – Я почти разбила чужую семью. Сама на себя удивляюсь, - вздохнула я.

Давыдов отвернулся, дернул плечом.

- Ты влюбилась, - сказал он.

Я задумалась над его словами, потом головой качнула.

- Нет. Просто… мне очень хотелось быть нужной кому-то. А ещё я испугалась.

- Чего испугалась?

- Что после тебя не захочу ни с кем быть. Что так и буду одна, страдать, вспоминать. А тут Димка появился… весь такой бравый, самоуверенный. Он всегда и во всём уверен. В отличие от меня. Это подкупает.

- Ты могла бы выйти за него замуж. Думаю, он не отказался бы развестись.

- Не отказался бы, - согласилась я. – Я даже думала об этом. – И тут же добавила: - Но он не нравился папе.

- Что? Больше чем я? – удивился Давыдов. А я укоризненно на него глянула.

- Если бы ты не нравился моему папе, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Из-за тебя папа переживал. Считал, что ты загоняешь меня в рамки, о которых мне и узнать без тебя не пришлось бы. А Дима… он просто ему не нравился. Как сотрудник – да. Папа его ценил, прислушивался к его мнению, но… В какой-то момент застопорил его карьеру. Наверное, надеялся, что Димка разозлится и сам исчезнет с моего горизонта.

- Но Дмитрий Алексеевич оказался упрямым.

- Да. Наверное.

- Так что, он сделал предложение?

Мы с Маратом встретились глазами, и я с неким вызовом ответила:

- Сделал. А я сделала выбор в пользу его семьи. Я не имею права губить то, чего не создавала.

- Иногда губить уже нечего, - заметил Марат, поглядывая на меня в задумчивости.

- Что ты имеешь в виду?

- Дмитрий Алексеевич создает впечатление человека деятельного и настойчивого. Иначе не достиг бы того уровня профессионализма, который имеет.

- Отрадно, что ты признаешь его способности, - не удержалась я от язвительности.

- Признаю, почему нет? Я стараюсь оценивать сотрудников по их заинтересованности в работе. У господина Абакумова заинтересованности хоть отбавляй, - хмыкнул Давыдов. – Кажется, он всё ещё надеется, стать членом Совета директоров. В качестве твоего протеже.

- Не протеже, а мужа, - поправила я его строго.

- Как скажешь. – И тут же переспросил: - Значит, о замужестве ты всё-таки думаешь?

- Конечно, - удивилась я. – У меня подходящий возраст, мне нужен муж. Понадобится в определенный момент.

- И тогда спасайся, кто может?

- Не смешно, между прочим.

- Как скажешь.

Мы снова замолчали. Смотрели друг на друга. Затем Марат задал короткий вопрос:

- Мне остаться?

Я медлила, медлила, после чего качнула головой.

- Нет, Марат. Тебе лучше уйти.

Я видела, что он разочарован. Его рот дернулся в короткой усмешке, но затем губы раздвинулись в улыбке.

- Хорошо. Ты права. Не будем торопиться.

Торопиться нам, на самом деле, было некуда. При одной мысли, что о нас с ним заговорят, становилось дурно. Я ещё отлично помнила, как за моей спиной шептались, когда о моей связи с Дмитрием Алексеевичем стало известно. Я сразу превратилась в хищницу и разлучницу. Что, конечно, понятно, но всё равно неприятно. Не будешь же каждому объяснять как, что и почему.

Почему меня надо понять и простить.

Иногда я принималась обосновывать для самой себя степень моей невиновности, и всё равно, даже в собственных глазах, оказывалась виноватой. Больше повторять этот опыт не хочу.

- Вы с Маратом обо всём договорились? – спросила меня утром Шура.

- О чем именно? – переспросила я.

Экономка аккуратно пожала плечами.

- Не знаю. Вы так долго разговаривали вчера вечером. Я всё уснуть не могла, переживала.

Я не удержалась от усмешки.

- О чем? Что он меня переспорит? Не получится у него, Шура.

Шура тут же махнула на меня рукой, взглянула строго.

- Тебе бы только спорить, Марьяна. Спорить и спорить. А иногда нужно послушать.

- Я вчера послушала, - успокоила я её. – Очень внимательно всё выслушала.

- И что?

- И ничего, - подытожила я со вздохом, и потянулась за звонившим телефоном. В некоторой досаде увидела имя сестры на дисплее. Промелькнула мысль проигнорировать звонок, но в последний момент я смалодушничала, поднесла трубку к уху. – Слушаю. Привет.

- Марьяна, - зазвенел возмущенный голос сестры в трубке. На моё приветствие она не обратила ровным счетом никакого внимания. – Марьяна, меня уволили!

- Уволили? – повторила я следом за ней, переглянулась с Шурой.

- Да! Я сегодня пришла на работу, а мне документы на руки выдали! Как это понимать?

Вопрос Лили был поставлен весьма конкретно. А интонация требовала от меня немедленного объяснения. А объяснений у меня не было.

Я вздохнула.

- Я тебе говорила, - промямлила я, понимая, что совершенно не хочу со всем этим разбираться. Но также понимала, что придется, именно мне придется. – Говорила, что на работу нужно ходить по графику, а не когда тебе заблагорассудится.