Принцесса на горошине

- Начнем с того, что если бы у тебя не было денег, то и половины проблем бы не было, согласись. А деньги, солнышко, это не повод расслабиться и получать удовольствие, деньги – это ответственность. А твои деньги – это тяжелая ноша. Это крест, который тебе предстоит нести. Твой отец это прекрасно понимал.

Мои губы дрогнули, но я запретила себе плакать. Ладно бы, если бы мои слёзы увидел Давыдов, но людям вокруг свою слабость показать было нельзя. Я сделала прерывистый вдох, вскинула голову, расправила плечи. Заставила себя взглянуть на Марата открыто, и даже губы в улыбке раздвинула.

Он мне кивнул, подбадривая.

- Вот и умница. Расскажи мне о матери и сестре.

- Да что рассказывать? Это оказалось не так сказочно, как я себе вначале представила. Поначалу, конечно, шок. У меня есть мама, у меня есть сестра, я не одна на этом свете, а потом… потом я с ними познакомилась.

- Они тебе не понравились?

- Дело не в этом. Они не должны мне нравиться, они самые близкие мне люди, разве не так? И не важно, нравятся они мне или нет. Я должна чувствовать какое-то родство.

Марат усмехнулся, посмотрел на меня с сожалением.

- Такого не могло быть, Маш. Нельзя взять и полюбить двоих взрослых, незнакомых тебе людей.

- Но она ведь моя мама! – громким шепотом проговорила я.

- Которую ты не знала никогда.

- В этом нет ее вины, - выпалила я, но тут же исправилась: - То есть, есть, конечно, но… - Я всеми силами старалась сформулировать то, что меня мучило. – Папа был старше неё, я не говорю, что я недовольна своей участью, тем выбором, что он за меня сделал, но он мог бы расстаться с ней более… интеллигентно.

- Это как? Оформить совместную опеку? Чтобы ты жила то в особняке, то в маленькой квартире в провинциальном городке? Чтобы имела возможность сравнить, чтобы в твоём сознании всё перепуталось окончательно?

- Марат, он записал её в покойницы!

- Ну да, - с натяжкой согласился он. – Может быть, он переборщил, был не прав. Но каждый справляется с предательством так, как может.

- Я люблю папу, - решила я объяснить свою позицию. – Я знаю, как сильно он меня любил, сколько он сделал для меня. Я всегда буду думать о нем только как о любимом папочке, моем герое. Но в некоторых моментах он откровенно переборщил, и натворил такого, что этого невозможно понять, Марат!

- Ты будешь общаться с матерью и сестрой?

- Я не знаю, - честно призналась я. – Я хочу… наверное. Но меня не покидает ощущение, что мы с ними с разных планет. И мне за это стыдно. За то, что я не понимаю и не принимаю…

- Хочешь общаться – общайся, - сказал он, - только не давай им подумать, что они могут тобой пользоваться.

- Это трудно, - призналась я. – Мне всегда кажется, что я должна им что-то компенсировать…

- Конечно, отсутствие денег, - усмехнулся Давыдов. – Марьяна, не забывай, что твоя мать взрослая женщина, и она построила свою судьбу так, как посчитала нужным. Правильно или нет. Она вышла замуж за человека, которого выбрала, прожила с ним много лет, ещё одну дочь родила. И не исчезла из её жизни. Потому что исчезать было больше некуда. А за тебя она даже не боролась. Просто опустила руки, и стала жить дальше.

- Она тебе не нравится, - догадалась я.

- Во-первых, я её не знаю. Лично незнаком, но, думаю, что познакомиться придется. Со временем. А, во-вторых… во-вторых, возможно, ты и права. Я предвзят. Я же теперь твой защитник.

Мы посмотрели друг на друга.

- Ты не мой защитник, - сказала я. – Ты доверенное лицо моего отца, управляющий делами компании и семьи. Меня защищать не надо.

- Всё так конкретно?

- Да. Прости, но да.

- Почему?

- Потому что… мне нужна своя жизнь, своё личное пространство.

- Ты сейчас имеешь в виду Дмитрия Алексеевича Абакумова? – спросил он в лоб, а я в первый момент растерялась, ощутила неловкость, а ещё разозлилась.

- Я, смотрю, ты времени даром не терял. Всю информацию обо мне собрал?

- И уже давно, - кивнул он, подтверждая.

Как же неприятно стало.

- Твоему отцу он не нравился.

- Моему отцу и ты не нравился, смею напомнить.

Давыдов усмехнулся.

- Я не был женат.

- Это никого не касается. Если собираешься меня осудить, то у тебя права такого нет.

- Да не собираюсь я тебя судить, Маша.

- Тогда не лезь и не говори о том, что тебя не касается.

- Не буду, - вроде как пообещал он.

- Этого я и опасалась, - не стала скрывать я. – Что ты станешь лезть в мою личную жизнь.

- Я не буду, Маша.

- Это лишь слова, Марат. Ты уже влез везде, где смог. И заставляешь меня оправдываться.

- Из-за чего ты так злишься? Не хочешь, чтобы я задавал тебе вопросы? Так это лишь от беспокойства.

- А о чем именно ты беспокоишься?

- О тебе.

- О чем именно? Что я сделаю неправильный выбор? Что я выйду замуж за того, кого ты не одобришь? Что потрачу денег больше, чем положено? Марат, ты не мой отец. Ты просто управляющий.

- Я не навязываю тебе своё мнение. Что я должен тебе сейчас сказать? Спи, с кем хочешь? Так что ли?

- Ты должен сказать, что это не твоё дело.

Я видела, как он поморщился, недовольно поджал губы, но, в конце концов, кивнул. И проговорил: