Принцесса на грани

Майкл рассказал Лилли, Я поняла это потому, что когда мы остановились возле многоквартирного дома, где живут Московитцы, чтобы подвезти Лилли до школы, он стоял рядом с ней и держал большой бумажный стаканчик горячего шоколада со взбитыми сливками из « Старбакс». Он протянул шоколад мне.

– Доброе утро, Миа. Это тебе. Скажи, что ты не передумала за ночь и не возненавидела меня.

Конечно, я не могла ненавидеть Майкла. Особенно когда солнце только вставало, и все казалось таким свежим, и его лучи озаряли свежевыбритые щеки Майкла, и когда я потянулась за шоколадом и поцеловала Майкла в щеку, я вдохнула его аромат, от которого у меня всегда возникает ощущение, что все будет хорошо.

Хотя теперь он будет для меня недосягаем, и я больше не смогу его нюхать.

Потому что так и будет, когда он уедет в Японию.

– Я тебя не ненавижу, – сказала я.

– Хорошо, – сказал он. – Что ты делаешь сегодня вечером?

– Гм… может, что-нибудь с тобой?

– Хороший ответ. Я зайду за тобой в семь.

Он поцеловал меня и отошел в сторону, пропуская Лилли в машину. Лилли села, пробурчав:

– Черт, да отойди же в сторону, обормот. По утрам у нее обычно плохое настроение. Потом Майкл сказал:

– Не деритесь с другими детьми, девочки, – и закрыл дверь.

Лилли повернулась ко мне и пробурчала:

– Он такой обормот.

– Но ведь он подвинулся, когда ты попросила, – напомнила я,

– Дело не в этом! – сердито возразила Лилли. – А в его идиотской затее с Японией.

– Если по его модели создадут прибор, он может спасти тысячи жизней и заработать миллионы долларов.

Шоколад был слишком горячий, и я попыталась на него подуть, но мешала пенка из взбитых сливок. Лилли посмотрела на меня удивленно:

– О боже, ты что, собираешься подходить к, этому вопросу разумно¹?

– У меня нет выбора, – сказала я. – А что, разве есть?

– Я просто уверена, что если бы ты закатила истерику, по-настоящему большую истерику, – сказала Лилли, – Майкл бы никуда не поехал.

– Я уже закатила, – заверила я. – Были и слезы, и сопли, и все такое. Но это не помогло, Майкл не передумал.

Лилли в ответ только пробурчала что-то под нос.

– Дело в том, – сказала я, потому что много над этим думала, почти всю ночь, – что он должен ехать. Я не хочу, чтобы он уезжал, но у него это нечто вроде пунктика. Он считает, что должен проявить себя, чтобы журнал «Ю. Эс. Уикли» перестал писать, что мне нужно встречаться не с ним, а с Джеймсом Франко. Это, конечно, глупо, но что я могу поделать?

– С Джейсоном Франко! – воскликнула Лилли. – Ладно, неважно. Вообще-то Джеймс Франко довольно симпатичный.

– Майкл симпатичнее, – заступилась я.

– Фи, – сказала Лилли, потому что она обычно говорит «фи» в ответ на любое упоминание о том, что ее брат симпатичный,

И тут – раз уж Лилли так за меня переживает и все такое – я решила воспользоваться случаем и спросила:

– Так вы с Джеем Пи этим летом спали вместе или как?

Но Лилли только рассмеялась.

– Хитрый ход с твоей стороны, ПД, но мне тебя не НАСТОЛЬКО жалко.

Черт!

8 сентября, среда,

введение в писательское мастерство

Опишите вид из вашего окна.

На качелях сидит грустная девушка, на сердце у нее тяжесть, глаза полны слез. Мир, каким она его знала, прекратил свое существование. Больше уж ей не узнать, каково это, смеяться с детским самозабвением, потому что ее детство осталось позади. Теперь, когда ее любимый улетел, ее постоянными спутниками станут обманутые надежды, несбывшиеся ожидания. Она поднимает глаза к небу и провожает взглядом самолет, озаренный лучами заходящего солнца. Не этот ли самолет, уносит ее любовь? Возможно. Он скрывается в пурпурном закате.

Миа.