Принцесса на Кириешках

– Нет, конечно, – улыбнулся Вовка, – тираж издания десять тысяч, оно свободно продается в магазинах. И потом, если человек приобретает книгу про оружие, это не означает, что он сейчас начнет стрелять по своим друзьям и врагам. Я, например, обожаю жюльен из грибов, которым ленивая Лампа балует нас раз в год. Но ведь это никому не дает повода говорить, что я начну употреблять галлюциногенные грибочки. Вам понятно?

– А капсулы с рыбьим жиром? – напомнила я. – Меня что, тоже хотели отравить?

– Да нет пока, – скривился Вовка, – хотя в отношении нашей семьи у Курочкорябской имелись далекоидущие планы. Но о них позднее. Нет, ты, Лампудель, повстречалась с обычной мошенницей. Эта Вера Ивановна втюхивает наивным особам под видом чудо-пилюль элементарные капсулы с рыбьим жиром. По идее, ничего плохого с покупательницей произойти не могло. Но, желая мигом похорошеть, ты слопала слишком много «эликсира молодости» и от этого покрылась пятнами.

– Значем же «профессор» полез за пузырьком?

– Ну… небось хотел проверить, что это такое, и потом задать жене пару вопросов. «Академик» вообще-то хорошо слышал все, что говорилось в доме, он боялся за себя, контролировал жену, проверял, насколько тщательно закопан букет. Понимаешь, получив от тебя деньги за дом и лишившись своего местожительства, «историк» начал постепенно вкладывать в голову жены мысль: хорошо бы избавиться от Романовых. Глупое семейство заплатило башли, переехало в коттедж и успокоилось, доверив оформление сделки милой Асеньке. Вот если они все сейчас в результате какого-нибудь несчастья покинут сей мир, тогда и дом останется у Глоткина, и денежки. Думаю, дело бы обернулось для нас плохо! Но к рыбьему жиру Ася отношения не имеет!

– А откуда Вера Ивановна знает про Белявского? – насторожилась я.

Вовка потер затылок рукой:

– Юрий Белявский, которому был задан этот вопрос, долго мучился, а потом припомнил, что в их лаборатории когда-то работала уборщица, выгнанная за воровство. Это оказалась Вера Ивановна. Она, чтобы получше охмурить потенциальных покупательниц чудо-пилюль, жонглировала словами «профессор Белявский», «лаборатория». А когда ты вдруг воскликнула: «Белявский! Да я его знаю!», тут же сориентировалась, «позвонила ему» и сказала тебе:

– Вам, как знакомой, велено продать со скидкой.

Тетка вообще-то не рассчитывала слупить с тебя триста баксов, ей и сотни было достаточно. Ясно?

– Это да, – кивнула я, – но у меня другой вопрос.

– Какой?

– Зачем медсестра звонила Оле Курочкорябской и сообщила той о состоянии здоровья настоящего Льва? Ольга разве была в курсе?

Вовка хмыкнул:

– С какой стати ты решила, что сиделка хотела поговорить с Олей?

– Ну… телефон… мобильник у нее как у меня. Оля сидела на кухне, потом уехала на работу, аппарат она забыла!

Костин пожал плечами:

– Ты торопишься с выводами. Да, сотовый забыла на столе, но не Ольга, а Ася. Это ей звонила тетка из Опушкова. А госпожа Романова по ошибке схватила чужую трубку…

– Случайно! Она точь-в-точь как моя.

– …затем, по непонятной причине, посчитала мобильный Олиным, – спокойно продолжил Костин.

– А почему Света сказала подруге, что узнала об Оле что-то неприглядное? – спросила я.

– Ну мало ли что бывает в жизни человека, может, что-то о ее тайном романе проведала. Света ведь ничего конкретного не говорила, а ты решила, что злодейка – Оля, – заявил Костин. – Когда я, занявшись этим делом, добрался до Опушкова и допросил медсестру, то велел ей позвонить Курочкорябской, но трубку взяла Лампа, она же и явилась на зов.

Тогда я предпринял другую попытку и до отъезда в Москву с Лампой приказал медсестре связаться с Курочкорябской, но уже сказать той, кто подойдет к телефону: «Больной неожиданно выздоровел, пришел в себя, вспомнил, что он Лев Яковлевич Глоткин».

– Так ты все уже знал к тому моменту? – заорал Сережка.

– Да, – отмахнулся Костин, – естественно. Так вот, медсестра должна была испуганно говорить: «Лев Яковлевич собрался в Москву, он необычайно энергичен и полон сил».

– Бред, – подскочила Катя, – любой врач поймет, что это ложь!

– Доктор, может, и сообразит, а Ася моментально понеслась в Опушково, пряча в сумочке яд, – хмыкнул Костин, – и мои сотрудники взяли ее с поличным в тот момент, когда дама, как всегда мило улыбаясь, вытащила отраву из сумки и налила в стакан.

– Но Льва же увезли при нас на «Скорой»! – воскликнула я.

– Один из оперативников лег на его постель и завернулся с головой в одеяло, сиделке приказано было сказать, что он спит. Ася стала спокойно готовить зелье – тут ее и задержали, – объяснил Вовка. – Лев Яковлевич и так уж задержался, по ее мнению, на этом свете, он ведь был нужен лишь как создатель книг, а когда потерял работоспособность, стал всем в тягость. Не пойму, почему Ася не уничтожила его сразу после разговора с Эвелиной Семилетко?

– Может, Ася полагала, что настоящий Лев Яковлевич еще выздоровеет и напишет новые книги? – предположила я.