Принцесса-невеста

– Но это слишком далеко, – сказал граф.

– Не для моих белых.

– Мы будем стараться не отставать, – пообещал граф. Он вновь взглянул на Огненное Болото. – Он либо в крайнем отчаянии, либо очень напуган, либо чрезвычайно глуп, либо невероятно отважен.

– Думаю, всё сразу, – ответил принц...

Уэстли прокладывал дорогу. Лютик оставалась позади, и сначала всё было довольно неплохо. Главное, поняла она, – это забыть свои детские сны, потому что Огненное Болото былоужасно, но не настолькоужасно. Запах испаряющихся газов, невыносимый поначалу, скоро стал привычным и уже не так ощущался. Внезапные вспышки огня можно было легко избежать, потому что прямо перед их возникновением поблизости от места их появления раздавался глухой хлопок.

Уэстли держал шпагу в правой руке, свой длинный нож – в левой, ожидая первого Г.Н.Р., но ни один не появился. Он отрезал очень длинный кусок прочной лозы, обернул её кольцом вокруг плеча и что-то с ней делал, пока они шли.

– Когда я закончу, мы сделаем вот что, – сказал он, уверенно двигаясь под гигантскими деревьями, – мы привяжемся друг к другу, и тогда, как бы темно ни было, мы будем рядом. Вообще-то, я думаю, что это скорее предосторожность, чем необходимость, потому что, честно говоря, я почти разочарован; это место ужасно, да, но не настолькоужасно. Ты согласна?

Лютик была готова согласиться, и обязательно согласилась бы; но только к этому моменту её поглотил Снежный Песок.

Уэстли обернулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как она исчезла.

Лютик отвлеклась лишь на мгновение, земля под ногами казалась достаточно твёрдой, да она и не представляла себе, как должны выглядеть Снежные Пески; но стоило её ноге погрузиться в них, и она не смогла выбраться, и не успела она закричать, как уже исчезла. Словно провалилась в облако. Это был лучший в мире песок, и сначала он казался невесомым и не был неприятен. Она просто медленно погружалась в эту мягкую порошкообразную массу, проваливаясь всё ниже, становясь всё дальше от того, что напоминало о жизни, но она не позволила себе запаниковать. Уэстли сказал ей, как вести себя, если такое случится, и теперь она сделала то, что он велел: она раскинула руки, и распрямила пальцы, и заставила себя принять положение, напоминающее покачивающийся на воде труп, ведь Уэстли сказал ей, что так она станет тонуть медленнее. А чем медленнее она тонула, тем быстрее он мог нырнуть за ней и поймать её. Снежный Песок заполнил уши Лютик, и её нос, и она знала, что, стоит ей открыть глаза, как миллион маленьких снежных песчинок засыпется ей в веки, и теперь она начала по-настоящему паниковать. Как долго она падала? Ей казалось, что несколько часов, и её грудь болела оттого, что она не могла вдохнуть.

– Задержи дыхание, пока я не найду тебя, – сказал он, – ты должна лечь на спину, словно утопленник, закрыть глаза и не дышать, и я приду за тобой, и у нас появился чудесная история, которую мы будем рассказывать внукам.

Лютик продолжала тонуть. Вес песка на плечах становился невыносим. Её поясница начала болеть. Держать руки широко раскинутыми и пальцы распрямлёнными было мучительно и так бесполезно. Снежный Песок становился всё тяжелее и тяжелее, ведь она проваливалась всё ниже. Неужели он был бездонным, как они и думали, когда были детьми? Неужели она всё падала бы до тех пор, пока песок не разрушил бы её, а потом её бедные кости продолжили бы бесконечное путешествие вниз? Нет, где-то должен был быть покой. Покой, подумала Лютик. Какое чудо. Я так устала, так устала, и хочу отдохнуть, и «Уэстли, спаси меня!»– крикнула она. Или начала. Потому что для того, чтобы крикнуть, она должна была открыть рот, поэтому ей удалось произнести лишь первый звук первого слова: «Уэ». А затем Снежный Песок засыпался ей в горло, и с ней было покончено.