Принцесса-невеста

Иниго снова моргнул, чтобы согнать пелену с глаз. Он упал на колени перед человеком в чёрном, готовый умереть. Очевидно, у победителя были другие намерения. Иниго как мог осмотрелся, и вот и она, шестипалая шпага, мерцающая в лунном свете, словно потерянная магия. Иниго вытянул правую ногу так далеко, как смог, и сумел дотронуться до эфеса. Затем нужно было лишь дюйм за дюймом подтянуть оружие поближе, пока он не смог дотянуться до него рукой, а разрезать верёвки было и того проще. Встав, он почувствовал головокружение, и потёр голову за ухом, там, куда человек в чёрном ударил его. Шишка, довольно ощутимая, конечно, но не основная проблема.

Основная проблема была в том, что же ему делать теперь?

Виццини дал строгие инструкции для подобных случаев, если его план не срабатывал: вернуться в начало. В начало и ждать Виццини, затем перегруппироваться, придумать новый план, начать заново. Иниго даже придумал маленький стишок для Феззика, чтобы гигант смог вспомнить, что следует делать, когда возникнут затруднения: «Дурак, дурак, вернись в начало, если что пошло не так».

Иниго точно знал, где было начало. Они получили эту работу в самом городе Флорине, в Квартале Воров. Виццини заключил договор в одиночку, как всегда это делал. Он встретился с нанимателем, согласился на работу, составил план, всё – в Квартале Воров. Поэтому идти надо было именно в Квартал Воров.

Но Иниго ненавидел это место. Все были такими опасными, большими, подлыми и мускулистыми, и что толку с того, что он – величайший фехтовальщик в мире, кто скажет это, посмотрев на него? Он выглядел как костлявый испанец, которого будет весело ограбить. Не мог же он разгуливать со знаком: «Осторожно, величайший фехтовальщик со времен Корсиканского Чародея. Не обворовывать».

К тому же, и тут Иниго почувствовал глубокую боль, он больше не был таким уж великим фехтовальщиком, уже нет, он не мог им быть, разве он не был только что побеждён? Когда-то он и вправду был титаном, но теперь, теперь…

Дальше происходит то, что вы не собираетесь читать шестистраничный монолог Иниго, в котором Моргенштерн, посредством Иниго, размышляет о страданиях, причиняемых уходящей славой. Причина этого монолога в том, что предыдущая книга Моргенштерна была разнесена критиками в пух и прах и ужасно продавалась. (Кстати – а вы знали, что первая книга стихов Роберта Браунинга не продала ни однойкопии? Правда. Даже его мать не купила её в местном книжном. Вы когда-нибудь слышали что-то более унизительное? Как бы вам понравилось быть Браунингом, и это ваша первая книга, и вы втайне надеетесь на то, что теперь, теперь вы станете кем-то, Признанным, Важным. И ждёте целую неделю перед тем, как спросить издателя о том, как идут дела, потому что не хотите показаться излишне настойчивым. И затем вы, возможно, заглядываете к нему на минутку, и в те времена всё наверняка очень по-английски и многое не высказывается открыто, и вы – Браунинг, и какое-то время вы просто беседуете о том, о сём, пока не спрашиваете наконец: «О, кстати, пока нет новостей о моих стихах?» И затем редактор, который с ужасом думал об этом моменте, наверное, говорит: «Ну, вы же знаете, как в наши дни обстоят дела с поэзией; стихи больше не продаются сразу, как раньше, нужно немного времени, чтобы о них начали говорить». А затем в конце концов кому-то приходится сказать правду. «Ни одной, Боб. Прости, Боб, нет, пока ещё ни одной зарегистрированной продажи. Некоторое время мы думали, что у Хатчардса есть потенциальный покупатель вниз по Пиккадилли, но из этого ничего не вышло; конечно, мы будем держать тебя в курсе на случай прорыва». Конец Кстати.)

В любом случае, Иниго закончил свою речь Скалам и провёл несколько часов в поисках моряка, который отвёз его обратно во Флорин.

Квартал Воров был ещё хуже, чем Иниго его помнил. Раньше с ним всегда был Феззик, и они придумывали рифмы, и Феззика было достаточно, чтобы отпугнуть любого вора.

Иниго в панике двигался по тёмным улицам, отчаянно боясь. Откуда этот невероятный страх? Что пугало его?

Он сел на грязное крыльцо и задумался. Ночь то и дело прорезали крики и вульгарный смех из пивных. И тогда он осознал, что ему было страшно оттого, что, сидя там, сжимая для уверенности шестипалую шпагу, он внезапно вернулся к тому, кем был до того, как Виццини нашёл его.

Неудачник.

Человек без цели, без привязанности к завтрашнему дню. Иниго уже несколько лет не притрагивался к бренди. Теперь он почувствовал, как его пальцы нащупывают деньги. Теперь он услышал свои быстрые шаги к ближайшей пивной. Теперь он увидел свои деньги на прилавке. Теперь он почувствовал бутылку бренди в своих руках.

Он бегом вернулся на крыльцо. Открыл бутылку. Понюхал терпкий бренди. Глотнул. Закашлялся. Снова глотнул. Снова закашлялся. Он жадно глотал бренди, и кашлял, и снова глотал, и почти начал улыбаться.

Страх стал покидать его.