Принцесса особого назначения

Еще выяснилось, что я пол мыть не умею, а у медноволосого достаточно времени, чтобы обучить меня этому и проконтролировать процесс.

— Динар, — меланхолично заметила я, когда от указаний он перешел к и изучению моего вида сзади, не забывая давать указания чтобы я 'еще вон в том углу' вымыла, — как тебе эта мысль пришла в голову?

— Какая? — лениво поинтересовался далариец.

— Сделать меня своей личной горничной. — продолжаю пачкать чистый до меня пол.

— Сам поражаюсь своей гениальности, — сообщил ублюдок, — теперь еще сменишь белье на постели, а после заката придешь лично уложить меня в кроватку.

— Как пожелаете, мой господин. — почти ласково отвечаю я.

Заподозрил… но срочное донесение кого-то там, вынудило отложить подозрения. Тем лучше.

Медленно встаю, долго и мучительно меняю наволочки простыни и воюю с пододеяльником. Непросто наследной принцессе заниматься подобным!

Но едва завершив, королевским жестом отбрасываю верхнее покрывало и опустошаю ведро с грязной водой. Мусор с совка следует сверху, затем все это благопристойно накрывается покрывалом и остальными спальными принадлежностями. Динар, прежде чем поручать мне подобное 'унижение' следовало бы выяснить, за что меня так 'любят' наши придворные.

Когда я вышла с самой счастливой улыбкой, от моего оскала вздрогнули оба стражника, охраняющие покои даларийца.

Величественно проплываю мимо, держа ведро веник с совком, с таким же благожелательным оскалом вхожу на кухню.

— Ута, деточка, — старуха слышала обращение даларийца ко мне, и сократила на свой ласкательный манер, — вынеси мусор.

— Куда его? — нерадостно смотрю на вонючую кучу всяческих объедков.

— Там в стене люк, его солдаты тебе откроют, туда и выбросишь.

— А почему через люк? — интересуюсь скорее из желания поговорить, чем узнать ответ.

— Так чтобы по стене не попадало, — сообщает старуха, — там во рву и муравьи, и крысы, и пакость всякая, вот чтобы по скале не полезли вслед за мусором, через люк и выбрасываем.

Шенге, ты будешь гордиться мной! Ты будешь очень мной гордиться! Я сама буду собой гордиться!

Остаток дня прошел в скучных поручениях, словно задавшихся целью продемонстрировать насколько я косорукая, и… приятных приготовлениях, на которые ушли три кувшина медовухи. И если на первый старуха отреагировала понимающей улыбочкой 'Господину хочешь приятное сделать? Правильно, он у нас хороший, не то, что прежний лорд', на второй 'ох ты моя косорукая, разлила, да?', то на третий уже хмурилась.

— Ух, девка, лупить тебя надо. Плетьми лупить!

Стражники на мое появление в комнате Динара с третим кувшином подряд тоже отреагировали нерадостно. Пришлось поставить тару на столик, и с самым невинным видом удалиться. Вечер обещал быть запоминающимся.

* * *

Динар вернулся на закате, когда я упорно вспоминала повадки насекомых, быстро поел, внимательно следя за тем как я подаю ему салат, затем вино наливаю, а после сытного ужина приказал:

— Ванну мне, — затем указал на меня костью от какой-то черезмерно огромной курицы и добавил, — а ты, Утырка, потрешь мне спинку.

— Как вам будет угодно! — надеюсь мерзкую ухмылочку он не заметил.

— И в купальне будут стражники! — почему-то добавил Динар.

Дааа… видимо вчерашнее купание бывшего правителя Далларии не впечатлило.

* * *

Вот странно и нелогично — от красивых мужиков я обычно теряю дар речи, а тут даже к телу прикасаюсь и ничего. И вот еще странность — когда увидела его в первый раз, красивого до умопомрачения, в черном расшитом серебром костюме, тоже реагировала спокойно.

— О чем думаешь? — прикрыв глаза от удовольствия, спросил Динар.

— О вас, — ласково улыбаюсь.

Не верит, но подобное явно приятно.

— Ты понимаешь, что сегодня произойдет? — лениво интересуется медноволосый.

Я понимаю, и представляю, и тебе это точно не понравится, урод.

— А вы… — идеально имитирую испуг девственницы, с благодарностью вспоминая умыкнутые у Лорианы книги, — не сделаете мне больно.

— Ну что ты, — Динар совершенно расслабился и от вина и от теплой ванны, — я буду нежен.

Стражники разом заржали, совсем как кони!

— Ах, — надо бы с него выбить обещание, — поклянитесь, что не будете меня бить…

— Утырка, — Динар внезапно напрягся, — я же не ублюдок!

А, это он оскорбился, а не напрягся. Ну-ну, ты не ублюдок, ты мерзавец.

— Ах, — всхлипываю, — дайте слово…

Дал мне как-то один придворный свое слово при свидетелях… с тех пор долго думал, прежде чем совершить подобную глупость повторно.

— Даю слово, что не ударю тебя, — внезапно серьезно произносит Динар, а в следующее мгновение…

— Что вы делаете? — вытирая губы, я вскочила.

— Утырка, — да, нельзя таких злить, — полотенце подай!

Что-то предстоящее уже не кажется мне столь забавным. Медленно беру полотенце, подхожу и протягиваю.

— Нет, не так, — Динар встает, переступает через край ванны и требовательно приказывает. — Вытирай!

Судя по тому, как задрожали мои руки, дар речи все же утрачен. И я смотрю не на смазливую рожу, не на широкую грудь и плечи, и даже не на покрытый кубиками мускулов живот. Я смотрю на… ЭТО!

— О боже, какая гадость! Меня сейчас вырвет! — полотенце полетело в ЭТО.