Принцесса Побережья

Элла вцепилась в поводья Стрелы с такой силой, что кобылица всхрапнула от боли и дёрнула головой. Акторус смотрел на неё, и Элла навсегда запомнила, какой он был бледный. И его слова запомнила тоже.

– Я не виновен, Элла! – сказал волшебник. – Верь мне. Я этого не делал.

Страж подтолкнул его прикладом в спину так, что Акторус едва не упал, но всё, же сумел удержаться на ногах. Бросив лошадь прямо посреди двора, Элла со всех ног бросилась к отцу.

Гор находился в своём кабинете вместе со старшим сыном. Одного взгляда на них для Эллы было достаточно, чтобы понять – случилось что-то ужасное. Выслушав историю Акторуса, рассказанную отцом, Элла пришла в неописуемую ярость.

– Это неправда! – крикнула она и со всей силы ударила кулаком по столу. Тяжёлая столешница из многовекового лобассера жалобно взвизгнула и на ней появилась трещина. – Акторус невиновен! Он сам сказал мне, что этого не делал! Я ему верю!

Гор потеребил седую бороду.

– Элла, отражатели не могут врать. Они показывают лишь то, что видели.

Элла сжала руки в кулаки и нервно прошлась по комнате.

– Но ведь прошло столько времени! Где эти люди были целых восемь календарей? Почему вытащили, свой чёртов отражатель только сейчас?

– Прекрати ругаться, Элла Доминика, – побагровел отец. – Ты юная девушка, наследница Правителя, а не береговой матрос.

– Да плевала я на всех наследников и всех правителей! – завопила принцесса. Ещё ни разу в жизни Гор не видел свою дочь такой взбешённой. – Это же Акторус! Он ведь жил с нами, ел с нами за одним столом, спал под одной крышей! Ты ведь знаешь его отец! Ты знаешь, что он не мог этого сделать!

– Майола и Зот сказали, что таковой была последняя воля умирающей Лейлы, – тихо вымолвил Алекс. Он сидел за столом, положив руки перед собой и опустив голову. – Перед смертью та завещала открыть всё людям в тот день, когда бедняжке Лауре должно было исполниться десять календарей.

– Они все врут! Враньё, враньё! – взметнулась Элла.

– Элла, немедленно прекрати! – Гор повысил голос. – Как бы мы к ним не относились, но Майола и Зот – уважаемые люди, главы государств. Они не могут говорить неправду. К тому же Майола – тётя Лауры, и…

– Врань-ё! – отчеканила Элла. Она стояла напротив отца и глядела ему прямо в глаза. – Зот – уважаемый человек? С каких пор этот мерзкий красноглазый шакал стал уважаемым? Не ты ли рассказывал, каким образом его отец добился власти? И сын – копия папаши! А Майола? Что мы знаем о ней? Она даже никогда не показывает людям свою отвратительную рожу!

– Элла, довольно! – закричал Горацио. – Ты переходишь все границы дозволенного! Синед закончил рассмотрение этого дела. Суд состоится на исходе шестого Дня Уходящего Солнца.

Принц вздрогнул и ещё ниже опустил голову. От Эллы не ускользнуло его странное поведение, и от этого ей стало совсем плохо. Брат как будто смирился с тем, что их друга и его любимого учителя больше нет с ними. И никогда, скорее всего, уже не будет.

Элла без сил рухнула на первый попавшийся свободный стул, уронила голову на руки и разрыдалась. Она крайне редко давала волю слезам, можно даже сказать – вообще не знала, что значит плакать. Даже если падала с лошади, или Мастер Диго кидал её через колено на расстояние десяти шагов, после чего девочка валилась на спину и боль пронзала все рёбра. Но что означала та боль по сравнению с этой, какую она испытывала сейчас? Слёзы текли градом, Элла начала всхлипывать.

– Что теперь с ним будет? Его казнят, да? Сделайте же что-нибудь! Отец, Алекс, ну неужели ничем нельзя помочь?

Она подняла заплаканные глаза, умоляюще переводя взгляд с одного на другого. Алекс отвернулся. В другое время Эллу, несомненно, заинтересовало бы его поведение, но сейчас было просто не до этого.

– Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, – помолчав, отозвался Гор. – Большего пообещать не могу.

– Я хочу поехать на суд! – Элла тряхнула головой. – Я хочу плюнуть в вонючие морды тех бульбаров, которые оклеветали Акторуса!

– Конечно, Элла Доминика, – на удивление легко согласился отец. – Конечно, ты поедешь на суд, вместе со мной и Алексом.

******

Разумеется, на суд она не поехала. Двое стражников охраняли дверь с наружной стороны её комнаты, ещё пара дежурила около входа на лестницу и третья – под окном принцессы. Но их услуги не потребовались, хоть вряд ли и целый полк смог бы удержать разъярённую дочь Правителя, соберись она осуществить задуманное. Опоенная накануне сонным зельем тётушки Луизы, которое ей подмешали в стакан с чаем, Элла сладко проспала на своей девичьей постельке весь день суда.

Наверное, ей нужно было сразу задуматься, отчего отец так спокойно отнёсся к её желанию непременно явиться на суд, и отчего так невозмутим был старший брат, но…

Забивать голову ненужными, на её взгляд, мыслями, Элла не любила. Поэтому проснулась лишь к утру следующего дня, когда мужчины уже вернулись из Дукрина.