Принцесса-полукровка (СИ)

— Я… я не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Честно говоря, я хотела поискать дом, на первое время, где-то недалеко…

— Поужинайте со мной, — настаивал Джон. — Я вас уверяю, что больше проблемы не существует.

Гермиона была готова рассмеяться, когда вошла с Джоном в тот самый дом, где жила весь прошлый месяц. И ей ничего не оставалось делать, как согласиться остаться у него, хотя она и настаивала, что будет платить ему аренду. И за следующие два месяца Гермиона смогла почувствовать себя даже немного уютно, хотя по ночам продолжала плакать в подушку, надеясь, что она вернется в Англию как можно скорее.

Но в одно утро Гермиона почувствовала себя очень плохо. Вообще она давно стала замечать у себя какие-то проблемы с магией, но все сваливала это на стресс и такую смену обстановки. Но сегодня ее тошнило целый день, поэтому она отправилась в ближайшую магическую больницу.

— Не волнуйтесь, с Вами все хорошо, — улыбнулась ей молоденькая целительница. — При беременности такое случается…

— Беременности? — Гермиона открыла рот от удивления.

— А вы не знали? — удивилась девушка. — Уже три месяца…

Гермиона с ужасом смотрела куда-то вперед себя. Нет, такого просто не может быть… А еще больше ее охватывал ужас, когда она осознавала, от кого она беременна…

Гермиона так уставала за целый день с Розой и от домашних обязанностей, намного больше, чем на работе, поэтому с Роном последний месяц у нее ничего не было…

Гермиона всхлипнула. Нет, это все какая-то злая шутка, такого просто не может быть… Рон ей не простил просто Малфоя, но точно не подпустит ее к Розе, если у нее будет ребенок от Малфоя. Ребенок от Малфоя… Он не хотел ее видеть даже в одной стране с ним, а уж тем более не захочет знать, тоже имея семью и сына, что она беременна от него.

— Слушай, Гера, — в этот же вечер сказал ей Джон, когда они ужинали, хотя у Гермионы совсем не было аппетита. — Я давно хотел сказать, что ты мне нравишься, может, будем жить как пара, а не как соседи?

— Джон, я беременна, — выпалила Гермиона. — Это случилось в тот день, когда я бежала из Англии. Один чистокровный меня изнасиловал и… Я сегодня узнала, что жду ребенка и ничего с этим уже нельзя сделать.

— Но это не меняет моего отношения к тебе, — спустя пару минут сказал Джон. — Я… Я не могу иметь детей. Но всегда очень хотел. Ты мне нравишься и… Я готов принять тебя и твоего ребенка, любить его как своего. Только если ты этого хочешь.

Гермиона уставилась на Джона. Он серьезно? Но это все как-то…

Джон был замечательным человеком. Но она его не любила как мужчину, потому что в ее сердце был и навсегда останется только Рон. И у нее же есть Роуз…

А может это ее шанс начать новую жизнь? Ведь после такого она точно не сможет никогда вернуться в Англию. Вдруг она сможет быть еще счастлива?

— Я не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Я хотела строить карьеру…

— Я могу сидеть с ребенком, — заверил ее Джон. — Все равно для карьеры я никудышный…

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона. — Давай попробуем.

 

Джон окружил ее заботой и любовью. Гермиона точно также, как и в прошлой жизни, работала до самых родов. И вообще старалась не обращать на беременность никакого внимания.

И по началу ей это удавалось. Но как только начал расти живот, и она стала чувствовать шевеления… С каждым движением ребенка в клочья начинала осыпаться душа, а в голову лезть воспоминания о Розе, которую она больше никогда в жизни не увидит…

Ей было стыдно, что она не хотела этого ребенка. Не любила этого ребенка. Не могла забыть, что это плод насилия, а не любви.

Тридцать первого июля она родила девочку. Когда целители положили ей плачущий комочек на живот, Гермиона с ужасом отметила, что она ничего не почувствовала. Она понимала, что это ее дочь, что она ребенок, что она не виновата в том, что у нее такие родители, она нуждается в любви и заботе, но Гермиона не могла.

Когда девочку помыли и принесли ей первый раз на кормление, Гермиона погладила ее по голове. Не было той самой рыжей макушки, а лишь реденькие светленькие волосики и серые глаза. Это была не ее Роуз.

 

— Уснула, — счастливый Джон вернулся из спальни дочери, в которой за время ее беременности сделал ремонт. — Она такая красивая, на тебя похожа.

— Да, — кивнула Гермиона, чувствуя, как наворачиваются слезы.

— Эй, ты чего? — спросил Джон.

— Все нормально, я просто устала, — заверила его Гермиона.

Она думала над именем. Как бы она не ненавидела Малфоя, но многое читала о чистокровных детях и в целом о силе имени для детей, принадлежащих настолько чистокровным. Она понимала, что ее дочь должна носить звездное имя.

— Ее надо назвать Кассиопеей, — сказала Гермиона.

— Знаешь, моя бабушка была выдающейся волшебницей, — сказал Джон. — Ее звали Антиопа. Раз я буду ее отцом, я хочу, чтобы и от меня девочка получила что-то. Я согласен, чтобы это было ее вторым именем…

— Нет, — резко ответила Гермиона. — Мы просто сделаем одно имя из двух. Кассиопа. Сокращенно будет Касси.