Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии

Ближе к вечеру я ходила в гости к подругам и возвращалась не раньше восьми-девяти часов вечера. Ужинали мы с Каримом вместе с детьми. В эти моменты дети рассказывали нам о своих дневных делах. Часто после ужина мы вместе с мужем ходили в гости к кому-нибудь из родственников, так как только в королевской семье принято встречаться семейными парами. Иногда нашими гостями были видные западные бизнесмены, министры и государственные деятели. Мы знали, что религиозные ортодоксы скрипят зубами от ярости, глядя на то, как мы пренебрегаем обычаями, запрещающими женщинам всякую общественную жизнь. Как бы им ни нравилось наше поведение, они не осмеливались подходить с этим вопросом к Халиду, нашему уважаемому королю.

На такие вечеринки женщины одевались со всевозможным блеском, так как это было единственной возможностью продемонстрировать свои драгоценности и наряды. Мы с Каримом нередко возвращались домой часа в три ночи. Этот распорядок можно считать неизменным, за исключением тех случаев, когда мы с мужем выезжали за границу. Передо мной часто вставал вопрос: «Неужели в этом и есть моя жизнь?»

Мне пришлось смириться с фактом: я, неистовая Султана, превратилась в самую обыкновенную, ленивую, праздную женщину, которой нечем занять себя. Я ненавидела себя и свою лень, но не могла представить, что же сделать, чтобы избавиться от скуки.

После того, как служанка помассажировала мне ноги, я захотела прогуляться по своим садам. Когда я устраивала их, то в качестве примера взяла чудесные сады Нуры. Ничто не доставляло мне такого удовольствия, как прогулка в тенистом саду, за которым ухаживали двенадцать садовников из Шри-Ланки. Мы живем в самом сердце одной из величайших пустынь, но наши дома окружены буйной зеленью. Наши сады поливаются четыре раза в день, для чего пресная вода привозится в огромных цистернах. Это стоит больших денег, но мы не можем дать красным пескам пустыни ни малейшего шанса поглотить наши города и стереть саму память о пас с лица земли. Когда-нибудь пустыня возьмет свое, но пока мы – хозяева нашей земли.

Я остановилась передохнуть в детском домике, специально построенном для нашей старшей дочери, Махи, которой вскоре должно было исполниться пять лет. Она была мечтательницей и часами играла в этом домике, общаясь с какими-то выдуманными друзьями. Девочка была похожа на меня в детстве. Впрочем, к счастью, она не была такой же бунтовщицей, так как отец обожал ее. У девочки просто не было потребности в бунте.

Я подошла к клумбам, окружающим любимое место Махи. В домике грудой лежали разбросанные игрушки, и я улыбнулась при мысли о том, как резко отличалась Маха от своей младшей сестры Амани, которой в то время исполнилось три года. Амани была идеальным ребенком, очень похожим на Сару в детстве. При мысли о детях на меня вновь навалилась депрессия. Я не переставала благодарить Аллаха за то, что он даровал мне троих здоровых детей – сына и двух дочерей, но слезы сами собой наворачивались мне на глаза при мысли о том, что больше иметь детей я не смогу. Годом раньше я проходила обычное обследование в больнице Исследовательского Центра короля Фейсала, и мне поставили диагноз – рак груди. Мы с Каримом были потрясены, так как всегда считали, что болезни – удел стариков. Я никогда ничем не болела и с легкостью родила второго и третьего ребенка. Теперь же меня пришлось срочно оперировать. Врачи были уверены, что операция прошла успешно и все раковые клетки удалены, но это стоило мне одной из моих красидых грудей. Кроме того, меня предостерегли от очередных беременностей.

Чтобы исключить риск забеременеть, мы с Каримом решили, что меня надо стерилизовать. В тот момент я настолько боялась умереть и не к увидеть, как вырастут мои дети, что мысль о том, что паша семья непривычно мала, совершенно не волновала меня. В Саудовской Аравии женщина обычно продолжает рожать, пока старость естественно не прекратит ее способность к деторождению.

Мои грустные мысли прервал голос Карима. Обернувшись, я увидела, что он идет навстречу мне сквозь густую траву. Прошедший год дался нам нелегко, так как моя болезнь наложила отпечаток на всю нашу семейную жизнь. Внезапно мне захотелось стать былой Султаной, девушкой, cnoco6i ой заставить своего мужа весело смеяться и радоваться жизни. Я улыбнулась, глядя на его белую тобу, прикрывающую стройные, мускулистые ноги. Он по-прежнему волновал меня.

Когда он подошел поближе, я поняла, что мой муж чем-то обеспокоен. Я попыталась угадать, что произошло, так как хорошо знала его и понимала, что раз я вижу его озабоченность, значит, дело действительно нешуточное. Жестом я показала, чтобы он присел рядом со мной па скамейку. Мне хотелось быть как можно ближе к нему, касаться его, вопреки глупым обычаям, запрещающим всякие проявления чувств вне дома.