Принцесса с дурной репутацией

– Кажется, моя приемная мамочка настроилась на чувствительный лад? – Оливия расслабляться не давала.

– Да вот еще, – в тон ответила я. – Просто салат оливье могут не подать к столу в другом измерении. Опять же, винные погреба тут что надо.

Мы расхохотались.

Однако судьба, чтобы немного уравновесить нас, прислала Оливии простуду. Моя экселенса кашляла, поминутно чихала, громогласно сморкалась, изводя кучу платков, и выглядела так вяло, что даже не бросала в меня стилет, когда я приходила в ее комнату с лекарствами и теплым питьем.

– Люци, мне скучно, – жаловалась она. – Из носа течет, из глаз течет, жизнь просто безжалостная сука!

– Я могу тебе петь разные песни, – предлагала я.

– Только не это! – Оливия отмахивалась как от пчелиного роя. – Твоим голосом можно железо резать, а вот петь – ни-ни! Иначе все подумают, что в замке Монтессори с кого-то живьем сдирают кожу.

– У меня отличный голос, – кобенилась я. – Когда я пою в ванной, никто не жалуется.

– Само собой, все убегают подальше от твоей комнаты и прячутся, чтобы барабанные перепонки не лопнули.

В общем, я старалась поддержать в Оливии настроение и бодрый дух. Однажды мне пришло в голову читать ей что-нибудь жизнеутверждающее, и я отправилась в библиотеку.

Я рылась в шкафах с книгами, когда услышала стук двери и шаги. Я обернулась – передо мной стоял герцог Альбино, он же мой муж.

– Добрый день, ваша светлость, – я слезла со стремянки и сделала реверанс. – Чем могу вам служить?

– Просмотрите вот это, – герцог протянул мне стопку веленевой бумаги. – Просмотрите и скажите ваше мнение. Завтра за обедом.

– Хорошо, ва…

– Люция, вы же моя жена. Могли бы обращаться ко мне менее официально.

– Нет, герцог Альбино.

– Почему?

– Другого обращения вы не заслуживаете.

– Я так плох? Чем же?

– Тем, что подчинили свой разум, совесть, сердце, всего себя…

– Кому? – герцог стал очень бледен.

– Он звучит в вашей голове. Постоянно. Он ваш хозяин, кукловод. А вы несчастная кукла с человеческим лицом. Да, я знаю вашу тайну. Никто в замке больше не знает ее.

– А вы разболтайте всем, опозорьте и погубите меня! – крикнул герцог, лицо его исказилось гневом и стыдом.

– Нет. Я люблю Оливию, люблю Сюзанну и Фигаро, и Полетту и… весь замок Монтессори. И я знаю, что вы старались никому не причинять зла, кроме собственной дочери и себя самого. Ваша тайна умрет вместе со мной. Останьтесь для всего мира величайшим поэтом. В конце концов, стихи, что вы пишете, – они прекрасны, даже если сочинили их в какой-нибудь далекой-далекой галактике… Ну что же вы стоите? На столе лежит нож для разрезания бумаги – им вполне можно перерезать мне горло…

– Люция, вы сдурели? Вы что несете? Совместные попойки с моей дочерью, похоже, лишили вас разума. Придется Фигаро еще раз вызывать слесаря.

– Я все равно сделаю отмычку.

– Я не потерплю, чтобы мои жена и дочь превратились в пьяниц. Прекращайте это безобразие. И вот еще что: раз уж вы стали моей женой, придется вам потрудиться и родить мне пару-тройку мальчишек.

– А-а-а…

– Не прямо сейчас, конечно. Но в перспективе… Сейчас прочтите то, что я вам принес.

– Х-х-хорошо…

…Я влетела в комнату Оливии в буквальном смысле слова – то есть не касаясь ногами пола, я очень торопилась!

– Оливия! – заорала я, едва за мной захлопнулась дверь.

– Чего? – шмыгая покрасневшим носом, осведомилась моя экселенса.

– Это мне только что дал герцог! – я потрясла пачкой бумаги. – Велел прочесть и завтра сказать свое мнение.

– Неужели? Он таки родил их – стихи про овощи и фрукты! Разбейся Святая Мензурка, если я не права!

Мы сели, разделили листы примерно поровну и принялись читать. Это было что-то потрясающее!!! Обыкновенные овощи и фрукты воспевались так, словно они, минимум, небесные светила, озаряющие бренность человеческого пути. И – главное – все стихи были написаны анапестом!

– Он справился, – благоговейно прошептала Оливия. – Он смог. Прикольный все-таки чувак мой отец.

– Герцогиня! Я требую, чтоб вы оставили этот тон! Я сама офигеваю…

– Сейчас бы не помешала бутылочка «Черного рыцаря».

– Все, герцогиня, с выпивкой надо завязывать.

– А что так?

– Герцог хочет, чтобы я родила ему пару-тройку мальчишек, как он выразился. И вообще он недоволен тем, что мы так бесшабашно пьянствуем. Думаю, что он введет в замке моду на здоровый образ жизни.

Оливия немного помолчала, а потом спокойно молвила:

– Что ж, переживем и это.

И мы пережили. Правда, предварительно я все-таки проникла в винный погреб и вынесла под передником полдюжины бутылок «Черного рыцаря». И нашему стремлению вести исключительно здоровый образ жизни это ни-ик! – как не помешало.