Принцесса с дурной репутацией

– Кстати, о хождении по миру. Как ты думаешь, если я теперь жена твоего отца, согласится он на то, что стихи за него напишет анапестон?

– Ой, не знаю. Я еще не была в его покоях. Еще неизвестно, как он воспримет новость о том, что ты его законная супруга. Ой, не могу! Точно ничего выпить не осталось?

– Увы. Но, как законная супруга герцога, я же могу попросить Фигаро открыть винный погреб?

– Попросить можешь. А я рядом постою. Мне интересно узнать, куда пошлет тебя Фигаро вместе с просьбой.

– Тогда я отчалю в свою комнату, умоюсь и переоденусь. Ой, экселенса, что-то мне страшно.

– В смысле?

– А вдруг твой отец решит во второй раз стать вдовцом? И немедленно. Как ты думаешь: он меня задушит, выбросит из окна или просто зарежет?

– Мне самой интересно. Давай выйдем к завтраку с видом «а ничего и не случилось». И понаблюдаем за твоим благоверным.

– Ой, Оливия, что-то мне нехорошо. Я, пожалуй, посижу где-нибудь в уголочке… В кладовочке для метел можно очень хорошо устроиться… А ты мне еду будешь носить и компот. Без компота я погибну…

– Поздно. Привыкай к новому положению.

Я только всхлипнула. Все Монтессори такие безжалостные!

И мы вышли к завтраку. Я одновременно дрожала и вся обливалась потом, а моя экселенса жизнерадостно насвистывала какой-то мотивчик. Змея подколодная, радуется моему несчастью!

Герцог уже сидел за столом. Увидев нас, он изобразил какую-то непонятную эмоцию на лице.

– Доброго утра, мессер, – присела я в поклоне.

– Доброе утро, папочка, – Оливия, когда надо, может так улыбнуться, что все поколения рода Монтессори дружно перевернутся в своих мраморных гробницах. – Доброе утро, милая мамочка!

– Я тебе никогда этого не забуду, доченька, – я тоже неплохо владею искусством жуткой улыбки. Так что мы были квиты и сели за стол, не скрывая своего злоковарного торжества.

Подали мою любимую воздушную запеканку из творога, политую вишневым сиропом. В замке я стала настоящей гурманкой, хотя Оливия все время проезжалась насчет моих пышных форм. Однако запеканку она тоже обожала, несмотря на боязнь потолстеть.

Завтрак проходил в молчании, но герцог вдруг подал голос:

– Люция, я хотел вас спросить… Вы случайно не умеете толковать сны?

– К сожалению, нет, мессер Альбино. А вам приснился какой-то необычный сон?

– Да. Удивительный сон. Мне приснилась говорящая крыса, и говорила она со мной. Потом что-то случилось, какой-то провал, и я увидел себя стоящим в церкви и дающим брачные обеты юной девушке. Этой девушкой были вы, Люция. Как странно…

– Ваша светлость, я сожалею, но это был не сон. Вчера я стала вашей женой, о чем сделана запись в церковной книге поместья Монтессори.

– О небеса! – герцог схватился за голову. – Я много натворил в жизни глупостей, но чтоб такую…

Мне стало обидно.

– Ваша светлость, я тоже не в восторге от нашего брака. Но он был необходим, иначе вы и Оливия лишились бы поместья. Это, надеюсь, вы помните? Наш брак – только условие, при котором замок и окрестные угодья будут по-прежнему принадлежать роду Монтессори.

– Да, да, я вспомнил, – герцог стиснул в руке батистовую салфетку. – Вы же не просто компаньонка моей дочери, вы какая-то звездная принцесса…

– Совершенно верно.

– И что же, я теперь должен обращаться к вам «ваше высочество»?

Адский сноб!

– Никоим образом, мессер. Этот брак ничего не поменяет в наших отношениях. Я по-прежнему буду компаньонкой Оливии.

– Гм. А я уж думал сэкономить на вашем жалованье: раз вы принцесса, то наверняка состоятельная.

– Великому поэту не к лицу скаредность, – усмехнулась я. – Впрочем, я проживу и без жалованья. Если уж совсем обнищаю, заложу свою диадему. Не пропадем. На салат оливье всегда хватит.

Оливия не выдержала и захихикала. Потом посерьезнела и сказала:

– Мессер отец, Люция – ваша законная супруга. И ей вы должны ответить на вопрос – как продвигается работа над стихами для Святого престола? Меня вы можете игнорировать, я всего лишь ваша дочь, но Люции вы…

– Я понимаю, – герцог отшвырнул несчастную салфетку. – Я не могу дать ответ сейчас. Вы услышите его через три недели.

– Но через три недели наступит Новый год! День, когда вы должны представить свои стихи теодитору!

– Что ж, накануне я обязательно познакомлю вас с этими стихами. Вы, Люция, кажется, неплохо разбираетесь в поэзии. Вот и скажете, каково качество моих стихов.

– Мессер отец, у вас нет сердца! – грохнула кулаком по столу Оливия. – Если б не Люция, нас бы уже здесь не было. Вообще ничего здесь бы не было! А вы глумитесь, издеваетесь!..

– Никоим образом, дочь моя. Я с глубоким уважением отношусь к вашей прекрасной компаньонке и весьма ей благодарен.

Он поднялся и вышел из-за стола:

– Прошу меня извинить – еда не лезет в горло, когда осеняет вдохновение. Мне пришла пора творить. Жена моя, надеюсь, вы не заскучаете в компании падчерицы.

И герцог вышел из столовой с грацией ледяной скульптуры.

– Убила бы на месте! – рыкнула Оливия.

– Еще чего! – замахала на нее руками я. – Он такой не от хорошей жизни, поверь мне.

– Ты про ту самую тайну, которую не можешь мне открыть?