Принцесса Торн

Дорога с двусторонним движением, ведущая из района Хэлли, шла вдоль гор. Вся правая сторона представляла собой обрыв, обрамленный невысоким ограждением. «Эскалейд» опасно вилял между двумя полосами, пытаясь сбросить меня. С противоположной стороны машин не было. Но когда одна все-таки показалась из-за горы, я вдавил педаль газа и подъехал к беглецам очень близко, едва не поддев их бампер. Они пытались скинуть меня. Что ж, ублюдки старались добраться до меня, и меньшее, что я мог сделать, это удостоить их своим присутствием.

Водитель снова вильнул на встречную полосу, пытаясь заставить проезжавший мимо «Приус» вывернуть на мою полосу и столкнуться с «Ниссаном».

«Приус» задел меня с левой стороны, и я ощутил, что машина почти опрокинулась на ограждение. Я рванул влево, стараясь не потерять из виду «Эскалейд», который набирал скорость, пользуясь тем, что мне нужно было восстановить равновесие.

«Приус» дернулся вправо на подъеме. Я видел, что водителя тряхнуло, но он не пострадал.

Мы направлялись к многополосному перекрестку, откуда можно повернуть на север, юг и восток. «Эскалейд» пронесся сквозь поток машин, проскальзывая то в одну, то в другую полосу. Люди сигналили. Некоторые притормаживали, не желая рисковать. Спустя десять секунд загорелся зеленый свет, и перекресток затопил поток машин, несущихся со всех сторон. «Эскалейд» исчез между ними.

– Черт! – Я ударил по гудку, издав оглушительный звук.

Все кончено. Я потерял их. Один-ноль в пользу хозяев поля. Вот и повод сказать Тому, что он был прав. Русские в игре. Я должен уйти и позволить кому-то другому позаботиться о принцессе Торн. Это было бы правильным решением. Черт, самым разумным решением. А все мои оправдания, чтобы остаться, в лучшем случае глупы, а в худшем – достойны жалости.

Мне следовало хорошенько подумать.

Включив задний ход, я совершил незаконный разворот и помчался обратно в район Хэлли. Когда подъехал, Макс уже был на месте. Он сидел с Хэлли и Келлером на кухне.

Похоже, они устроили что-то вроде веганского пиршества, воспользовавшись доставкой. Келлер как раз рассказывал им о своей успешной, экологически чистой бразильской ферме, откуда он берет бо́льшую часть фруктов и овощей для соков. Звучало как самый экономически невыгодный бизнес-план, который я когда-либо слышал.

Макс только пробормотал «вау», потягивая свой зеленый смузи.

– Могу заметить, – Келлер поднял голову от своей зеленой миски, – ты восхитительно выглядишь в своем натуральном костюме.

Я посмотрел вниз. Полотенце все еще было обернуто вокруг талии, но член покачивался под ним, как хромая третья нога. Я холодно посмотрел на Хэлли, чтобы понять, разделяет ли она его восхищение. Она была занята тем, что пыталась наколоть на вилку помидор черри.

– Я собираюсь отлучиться на несколько часов, – сказал я, обращаясь к Максу.

Он кивнул.

– Дай знать, если понадобится, чтобы я остался на ночь.

Отчасти мне хотелось подвергнуть его искушению. Если он трахнет Хэлли, я смогу уволить его, потом бросить эту должность и вернуться к своей обычной жизни.

– Я дам тебе знать.

Поднявшись к себе, я надел темные брюки-сигары, кожаные кеды и черную футболку. Взяв бумажник и телефон, направился вниз.

Я выбрал «БМВ» Хэлли. «Ниссан ЛИФ» оказался помят из-за моей стычки с русскими.

Вскоре я подъехал к ближайшему бару. Низкое здание из черного кирпича с розовой неоновой вывеской уставилось на меня. «Петухи и хвосты». Лос-Анджелес не славился изяществом. Я хотел, чтобы Козлов меня нашел. Хотел, чтобы они загнали меня в угол.

Толкнув деревянную дверь с закругленным верхом, я протиснулся сквозь толпу потных полуголых людей, танцующих под ужасный ремикс на песню In a Manner of Speaking группы Nouvelle Vague. Я уже собирался развернуться и уйти – это ошибка, мне не нужно пиво, мне нужно исправить ситуацию, – как вдруг заметил небольшую отдельную комнату для гостей бара. Я вошел внутрь – в темное, мрачное помещение с высокими табуретами и эротическими картинами. За барной стойкой сидели и парочки, и одинокие посетители, которые не отрывались от своих смартфонов, чтобы узнать, где их спутник из «Тиндера».

Что за черт. Один стаканчик не помешает.

Я опустился на табурет и постучал по стойке.

– «Джеймисон», чистый.

– Сейчас принесу, – пискнул бармен с короткой стрижкой и пирсингом на лице.

Как по команде, на место рядом со мной опустилась женщина, по типажу похожая на «Отчаянных домохозяек» – высокая, стройная, светловолосая, с таким количеством макияжа, что хватило бы покрасить дом. На ней был откровенный розовый топ, шорты в тон и белые туфли на каблуках.

– Если верить женскому журналу, который я читала сегодня, пока ждала приема у стоматолога, мужчины, заказывающие «Джеймисон», знают, что делают. – Она подала знак бармену. – Мне «Белый русский». – Затем, повернувшись ко мне, женщина – двадцати девяти? тридцати лет? – соблазнительно улыбнулась. – А что мой заказ говорит обо мне?